Маршалл некоторое время молчал, потом сказал:
— Ты прав. Мы допустили ошибку. Мы… — Голос полковника дрогнул. — Мы кое-что упустили.
Турецкий молчал, выжидательно глядя на полковника.
— Одна из жертв Плотникова была подругой Марины, — сказал полковник Маршалл.
Турецкий смотрел на него с нескрываемым изумлением.
— И вы этого не знали? Как такое может быть!
— Видишь ли, — вновь замялся Маршалл, — они дружили, но дружили в детстве. — Полковник помолчал и нехотя добавил: — Нельзя знать про человека все, Александр. У каждого человека есть свои тайны, скелеты в шкафу, о которых он никому не сообщает.
Александр Борисович холодно и пристально смотрел на Маршалла, и тот поморщился. Полковник не привык к таким взглядам.
— Об университетских связях и знакомствах Марины Соловьевой мы знали все или почти все, — спокойно продолжил он. — Но что касается детских лет… Подруга Марины еще в шестом классе перевелась в другую школу. Потом вышла замуж, сменила фамилию. Потом развелась и снова вышла замуж… — Полковник поморщился. Он терпеть не мог оправдываться, даже тогда, когда считал себя виноватым. — Да что я тебе объясняю? — закончил он, слегка повысив голос. — От ошибок никто не застрахован, даже мы.
Взгляд Турецкого не потеплел ни на градус.
— Грубая ошибка, тебе не кажется? — холодно спросил он.
— Согласен, — признал полковник. — Если хочешь правду, то… Ну, в общем, я себе этого никогда не прощу.
— Ты себе этого не простишь, — вновь тихо повторил Турецкий, продолжая смотреть на полковника. — А она мертва.
На лице полковника проступили красные пятна. Губы сжались в тонкую полоску.
— Александр, я…
— Ладно, — сказал Александр Борисович. — Чего уж теперь. — Турецкий отвел взгляд от лица собеседника, подумал о чем-то и болезненно усмехнулся. — Надо полагать, граната, влетевшая в комнату, это тоже вы? — сухо осведомился он.
— Мы хотели проверить твои реакции, — объяснил полковник. — Проверить, не потерял ли ты прежнее чутье. Что-то вроде тестирования, — добавил он слегка смущенно.
— Проверили? — сухо осведомился Александр Борисович.
Маршалл кивнул:
— Да. По пятибалльной шкале ты выполнил все на крепкую четверку.
Турецкий помолчал.
— Как ее звали? — хрипло спросил он, но слишком сильно повысил голос и, болезненно поморщившись, прижал руку к перевязанному горлу. — Ее… настоящее имя?
— Анна, — ответил полковник. — Капитан Анна Кержнер.
— Анна, — эхом отозвался Александр Борисович. — А что… с этим?
— С Плотниковым? Да ничего, оклемался. Сейчас врачи проводят освидетельствование насчет его вменяемости. Мы держим это дело под контролем. Александр… могу я узнать, как ты на него вышел?
— Как вышел? — Александр Борисович улыбнулся побелевшими губами. — Через Интернет. Есть такой сайт «Дорогие девушки». Слыхал?
Маршалл покачал головой.
— Нет.
— То-то и оно.
Турецкий хотел что-то добавить, но лицо его исказила гримаса боли, и он снова прижал руку к повязке. По белому полю бинта стало расползаться красное пятнышко.
— Я позову врача! — взволнованно сказал полковник и вскочил со стула.
Он вышел из палаты, и через минуту вернулся с врачом, маленьким, пожилым человеком с седой профессорской бородкой.
— А вы куда? — сказал полковнику врач, закрывая дверь перед его носом. — Поговорили, и хватит. Больному нужен отдых. Идите-идите. Потом придете, завтра!
— Бай, Александр! — сказал Маршалл и махнул Турецкому рукой.
Турецкий отвернулся. Врач подошел к постели и присел на стул.
— Ну вот, — недовольно сказал он. — Я же предупреждал, что громко говорить нельзя. Вы что, хотите, чтобы швы разошлись? Ну-ка, дайте посмотрю.
Он слегка приподнял голову Турецкого за подбородок.
— Думаю, все не так страшно, — пробубнил врач себе под нос. — Кстати, Александр Борисович, ваша жена сидит в холле уже два часа. Она просила меня ничего вам не говорить, но… Похоже, она боится к вам войти? Вы что, поссорились?
Турецкий хотел было ответить, но врач положил ему пальцы на губы и усмехнулся:
— Э, нет, голубчик. Сегодня вам лучше помолчать. Просто кивните, если хотите, чтобы я ее позвал. А если не хотите…
Александр Борисович усиленно закивал.
— Вижу, вижу, — улыбнулся врач. — Хорошо. Сейчас займусь вашим горлом, а когда закончу, позову сюда вашу супругу. Только это будет молчаливое свидание. Как в «Штирлице», помните? Кафе «Элефант». Идет?
Турецкий улыбнулся и кивнул.
— Вот и славно, — сказал врач. — А за горло не беспокойтесь. Все будет хорошо. — Он вздохнул и повторил: — Все будет хорошо.
