— Значит, вы…
— Значит, я…
Он обнял женщину за талию и притянул к себе.
* * *
Потом они лежали в темноте и курили. Номер отеля был так себе, но тут было чисто, а постель была настоящим «сексодромом» (как сразу же окрестила ее Марина). А большего нельзя было и желать.
Марина держала сигарету в пальцах неумело. Вспыхивая при затяжках, сигарета освещала ее сосредоточенное, серьезное лицо. Александр Борисович смотрел на ее четкий, нежный профиль и размышлял. Он так и не успел до конца понять, как оказался в этом номере — с Мариной. Все это было похоже на наваждение.
«Схожу с ума на старости лет, — думал Турецкий, усмехаясь. — Раньше я не позволял себе спать с фигурантами дела. Скоро стану таким лояльным, что меня будут приглашать в подельники самые отвратительные головорезы Москвы».
— Ты не жалеешь? — спросила вдруг Марина.
— Что?
— Я спрашиваю: ты не жалеешь?
— О чем?
— О том, что ты здесь, со мной. О том, что мы занимались любовью.
— А почему я должен об этом жалеть? — спросил Турецкий.
— Не знаю. Но у тебя такое лицо… Будто ты ищешь себе оправдание.
— Глупости, — сказал Турецкий. — Никакие оправдания мне не нужны. И потом, откуда ты знаешь, какое у меня лицо? Здесь ведь темно.
— Я вижу. Я чувствую.
— Глупости, — повторил Александр Борисович, нагнулся и поцеловал девушку в губы. От нее пахло табаком, и Турецкому это почему-то не понравилось.
Марина помолчала немного, потом снова заговорила, голос ее звучал приглушенно и хрипло:
— Значит, все это было не зря?
— Нет, не зря, — сказал Турецкий.
Марина бросила окурок в пепельницу, перевернулась на живот, подперла подбородок ладонями и улыбнулась.
— Знаешь, а я верю в судьбу. Мы не зря столкнулись в дверях.
— Конечно, не зря, — подтвердил Турецкий, хотя сам очень сильно в этом сомневался.
— Нет, правда. Это ведь была чистая случайность! Представь себе: два человека абсолютно случайно сталкиваются в одной точке планеты! Встретиться у них — один шанс на миллион, нет — на миллиард! Даже на несколько миллиардов! Как подумаешь — голова начинает кружиться!
— Да, все это странно, — подтвердил Александр Борисович, чувствуя что-то вроде неловкости за свою ложь. — Кстати, ты так и не сказала, откуда ты?
— С улицы, — смеясь, ответила Марина. — Откуда же еще?
— Нет, откуда ты приехала?
— Саш, давай не будем об этом говорить, ладно?
— Почему?
— Ну, я ведь не лезу в твою жизнь и не заставляю тебя копаться в прошлом. Хотя у тебя там тоже много тайн и «скелетов».
Александр Борисович покосился на Марину.
— С чего ты решила?
— Я ведь видела твою ладонь, забыл?
— Ах да. Ты ведь внучка дельфийского оракула.
Марина засмеялась.
— О, да! И ты должен бояться меня! У-у-у! Я самое страшное в мире привидение с мотором!
Марина вскочила с постели и вздернула над собой одеяло, изображая привидение. Луна осветила ее нагое тело — тонкую талию, высокую грудь с темными пятнышками сосков. И снова Турецкий подумал о том, как сильно девушка напоминает ему ведьму. Не хватало только метлы, чтобы Марина оседлала ее и унеслась в окно.
— А сейчас я тебя съем! — насмешливо прорычала Марина и бросилась Турецкому на грудь, накрыв себя и его покрывалом.
Когда Турецкий снова закурил, луна уже ушла далеко в сторону, и в небе светили только звезды. Марина лежала на спине, отбросив покрывало и тяжело дыша.
— Здорово, — хрипло проговорила она.
— Что?
— Да все это. Эта ночь, это темное небо в окне, твой запах, дым твоей сигареты. Жаль, что это больше никогда не повторится.
— Если хочешь, можем и повторить, — сказал Турецкий.
— Когда?
— Когда захочешь. Хоть завтра, хоть послезавтра.
— Но ведь ты… женат, — тихо сказала Марина, не поворачивая головы.
— Ты видела это на моей ладони? — слегка напрягся Александр Борисович.
Марина засмеялась и покачала головой:
— Какие же вы, мужики, глупые! Я видела это на твоем пальце! Обручальное кольцо — ты ведь так и не снял его.
Турецкий глянул на палец. Золотое кольцо тускло мерцало в полумраке комнаты. «Вот черт», — только и подумал он.
— Значит, ты с самого начала это знала, — сказал Александр Борисович с досадой. — А я все думал, почему ты не спрашиваешь — женат или нет.
— А мне без разницы, — просто и даже как-то небрежно проговорила Марина. — Я ведь спала не с твоим кольцом, а с тобой.
— Так мы встретимся завтра? — спросил Александр Борисович.
Она покачала головой:
— Нет. Если только опять не столкнемся где-нибудь случайно.
— Слишком мало шансов, — усмехнулся Турецкий.
— Мы должны быть уверены, что наша встреча не простая случайность. Если нас свела судьба, то она не позволит нам долго быть врозь. Она обязательно что-нибудь придумает, чтобы снова свести нас.
— Я бы на твоем месте не доверялся так сильно судьбе, — заметил Александр Борисович, поглядывая на распростертую на покрывале нагую нимфу. При мысли о том, что они могут больше никогда не увидеться, в душе Турецкого вдруг зашевелилась тоска — черная, беспросветная, застарелая. Александр Борисович вдруг со всей очевидностью осознал, что влюбился в Марину. Осознал, что не хочет с ней расставаться. Что если она исчезнет из его жизни, он снова почувствует себя одиноким, ненужным, старым. Бессмысленность жизни снова навалится ему на грудь каменной плитой и вдавит его в землю — туда, на самое дно, где его давно заждались «скелеты», о которых говорила Марина.
Турецкому стало страшно.
— Что с тобой? — спросила девушка. — Ты дрожишь или мне показалось?
— Тебе показалось, — угрюмо ответил Александр Борисович.
— С тобой, правда, все в порядке? — встревоженно проговорила Марина.
— Да говорю же — все нормально, — раздраженно сказал Турецкий.
Собственная слабость неприятно удивила его. Он-то думал, что его не так просто превратить в «кашу», что он еще ого-го, а на самом деле…
— На самом деле тебе плохо, — сказала Марина. — Ты злишься на самого себя.
Марина перевернулась на живот и поцеловала его в предплечье.
— Ты не должен ругать себя. И меня тоже. Просто ты соскучился по женской ласке, это бывает. Тем более…
