— Значит, вы не будете ее искать?
— Почему бы вам не обратиться в милицию? — ответил Александр Борисович вопросом на вопрос.
— Она туда уже обращалась, — сказал Плетнев. — Ей отказали.
— На каких основаниях? — поинтересовался Турецкий без всякого любопытства, поскольку и так знал ответ.
— На тех же самых, — усмехнулся Плетнев.
Турецкий развел руками, насмешливо глядя на девушку.
— Вот видите, — сказал он. — Даже милиция не взялась за это дело. Чего же вы хотите от нас?
— Милиция? — Лицо Людмила перекосила ядовитая усмешка. — Милиция работает бесплатно. А вы за деньги.
— А вам мама в детстве не говорила, что не все можно купить за деньги? — поинтересовался Александр Борисович.
— Говорила. Значит, вы приняли решение и не собираетесь его изменять?
Турецкий посмотрел на Плетнева, тот пожал плечами. Девушка заметила это движение и снова усмехнулась.
— У меня есть еще один довод. Очень сильный довод. Довод, к которому вы не сможете не прислушаться, — сказала она.
— Любопытно узнать, какой, — флегматично отозвался Александр Борисович.
Людмила раскрыла сумочку, достала из нее конверт и швырнула его на стол.
— Вот мой довод. Потрудитесь ознакомиться.
Плетнев протянул руку и взял конверт. Турецкий даже не посмотрел в сторону конверта. Он просто сидел и курил, меланхолично поглядывая в окно.
Плетнев, между тем, раскрыл конверт, пересчитал его содержимое и сказал:
— Это и впрямь очень веский довод.
— Насколько? — насмешливо приподнял бровь Турецкий.
Плетнев что-то прикинул в голове и ответил:
— Ну… примерно на пятнадцать месячных зарплат старшего оперативника МУРа.
Александр Борисович взглянул на девушку.
— Вижу, вы действительно любите ее и скучаете по ней. Но что, если мы не сможем найти вашу подругу? Зацепок слишком мало.
— Ну, значит, не сможете, — пожала плечами Людмила. — Я ведь понимаю, что ваши возможности небезграничны. Кстати, я забыла сказать, что это аванс. Если вы найдете Марину, я заплачу вам еще столько же.
При этих словах щеки у Плетнева слегка порозовели, хотя лицо его сохранило бесстрастное выражение. Турецкий покосился на коллегу и едва заметно усмехнулся. Он знал, что Антон сейчас страшно нуждается в деньгах. Он собрался покупать квартиру, но цены росли так стремительно, что Плетнев никак не мог накопить деньги на первоначальный взнос. Содержимое конверта могло здорово ему помочь.
— Ну? — спросила Людмила. — Что вы решите? Вы возьметесь за это дело?
Александр Борисович стряхнул с сигареты пепел и спокойно сказал:
— В принципе дело не такое уж безнадежное. И если вы готовы потратить деньги, то мы, в свою очередь, готовы честно их отработать. Как думаешь, Антон?
— Думаю, мы за это возьмемся, — ответил Плетнев, глядя на Людмилу.
— Значит, договорились, — кивнула девушка и закрыла сумочку, словно поставила точку в деловых переговорах.
— Вы никуда не собираетесь уезжать из Москвы в ближайшее время? — спросил у нее Турецкий.
Людмила подумала и покачала головой:
— Вроде не собиралась. А что?
— Вы нам можете понадобиться. Похоже, вы тут единственный человек, которого интересует судьба Марины. И кто знал… то есть, знает Марину близко. Было бы неплохо, если бы ближайшую неделю вы провели в Москве.
— Значит, так и будет, — сказала Людмила. — Когда вы возьметесь за поиски?
— Сразу после того, как заключим с вами договор, — ответил Антон Плетнев и достал из ящика стола готовый бланк договора.
— Кстати, я вспомнила ее отчество! — выпалила вдруг Людмила. — Оно было в ее абонементе. Отчество редкое — Аристарховна!
— Это очень ценная информация, — кивнул Плетнев, хотя вовсе не был в этом уверен.
2
— Ну что там? — поинтересовался Александр Борисович у Плетнева, когда тот положил трубку на рычаг.
— Дело дрянь, — ответил Плетнев. — В Москве проживает три Марины Аристарховны Соловьевы. Но нашей среди них, похоже, нет. Первая — старушка-пенсионерка, вторая — маленькая девочка, а третья работает в издательском бизнесе, имеет мужа, ребенка и живет с семьей недалеко от метро «Савеловская».
— По возрасту подходит?
— Более-менее.
— Надо ее проверить. На всякий случай.
Плетнев посмотрел на часы.
— Я могу только через пару часов. Мне еще нужно докрутить дело о любовнике этой балерины.
Турецкий кивнул, он знал, что Антон уже почти неделю пытается вывести на чистую воду мужа известной балерины (которая, надо сказать, довольно щедро за это заплатила), но муж — умен, изворотлив и богат, поэтому «прищучить» его удалось только вчера вечером. А сегодня Антон собрался подстраховаться и сделать еще пару-тройку снимков. Работка не из приятных.
— Поганая работа, — проговорил Плетнев, словно прочел мысли Турецкого. — Слава Богу, сегодня закончу, — со вздохом добавил он.
— Заканчивай, — кивнул Александр Борисович. — Третью Марину я «пробью» сам. Данные-то они пришлют?
— Да, по электронной почте. Думаю, должны уже прийти.
Плетнев пощелкал по кнопкам клавиатуры.
— Ага, есть, — проговорил он и послал текст в печать. Тихо заработал принтер, и несколько секунд спустя из него выползли два листка.
— О, тут и портретец имеется, — усмехнулся Турецкий, вынимая листки. — В принципе определенное сходство с нашей Мраиной есть. Но тут совсем еще девочка. Взгляни! — Александр Борисович передал портрет Плетневу.
Тот взял листок, бросил взгляд на портрет и, сдвинув брови, сказал:
— Да, похожа. Нашей Марине тридцать один, Марине из списка — двадцать шесть. А тут совсем еще ребенок. Снимок очень старый.
— Откуда он вообще?
— Из уголовного дела, — усмехнулся Антон.
— Что ты говоришь! И за что ее?
— Угнала с дружком машину десять лет назад. По малолетке судить их не стали. Провели воспитательную работу и отпустили. А снимочек вот остался.
— Значит, девица боевая, — тихо проговорил Александр Борисович, задумчиво почесывая ногтем переносицу.
— Выходит, так. Кстати, что будем делать, если это она?
— Ну ты спросил, — усмехнулся Турецкий. — Попросим ее подъехать в «Глорию» и устроим очную ставку с Людмилой Шиловой. Если эта Марина — «та самая», то свою работу мы сделали.
— А если она не захочет?
— Чего не захочет?
