Пульс у меня бился часто, но пальцы Ала уже не сжимали
мнеруку. Песня закончилась, и мы плавно перешли в другую, с более медленным
темпом. «Ни тени надежды ты мне не даешь».
[4]
Подходящее
название. Выгнув брови, я настороженно посмотрела на Ала:
— Ты хочешь, чтобы я удостоверила твой рассказ? —
спросила я ядовито. — Твои родичи тебе не доверяют — почему я должна?
Беспокойство мелькнуло у него на лице, и я не успела
отреагировать, когда он притянул меня к себе. Я вдохнула судорожно, и мою
браваду смыло волной страха.
— Ох, — прошептал Ал с угрозой, и его слова
шевельнули
мне завитки волос. — Не стоит вредничать.
Он прижал меня к себе, и его тяжелая рука легла мне на шею.
Плеснул вверх адреналин. Я играла с тигром, я дразнила, черт
меня побери, демона!
Оркестр за моей спиной продолжал играть, хотя несколько
неровно. Видя, как я боюсь, Ал разлепил губы в злобной усмешке, приблизил лицо
ко мне, склонив голову, и шепнул:
— Не обязательно это делать таким образом…
Его рука погладила мне шею, и я вздохнула невольно,
судорожно. Острое желание пронзило меня, зажигая каскадом нейроны, прожигая
путь к средоточию моего существа. Колени подкосились, но я не двинулась,
зажатая в его руках. Он играл с моим шрамом — и очень, очень умело это делал.
Следующий мой вдох был отрывистым, безумным. Я не могла
думать — так это было приятно.
Дыхание Ала смешивалось с моим, объединяя нас, оно клубилось
в моих легких. Запах жженого янтаря мешался с восхитительным ощущением, навеки
сливая одно с другим.
— Ты думала, только вампиры умеют гладить твой
шрам? — тихо-тихо прозвучали слова Ала, и я содрогнулась, когда он
погладил меня большим пальцем. — Мы были раньше, они — лишь наша тень.
— П-прекрати…
Глаза у меня были закрыты, пульс гудел барабанной дробью.
Надо было освободиться, надо.
— М-м, какая красивая кожа, — прошептал он, и я
вздрогнула. — Даты отыскала подходящее косметическое проклятьице,
дорогуша. Тебе идет.
— Провались… к чертям, — выдохнула я.
— Пойди со мной и засвидетельствуй, что Кери согласилась не
учить никого, кроме одной дочери, — настаивал он. — И я сниму метку.
Я тебе дам целую ночь вот такого. Сотню проклятий для красивой внешности. Все,
что захочешь. Рэйчел… не обязательно нам быть врагами.
Стон легче пуха вырвался из моих губ.
— Если ты думаешь, что я тебе поверю, ты еще безумнее
Тритон.
— Если не поверишь, — шепнул он, дыша жарко и
влажно, — я тебя убью.
— И тогда ты не получишь то, чего хочешь. — Он стиснул
пальцы, но я, найдя силу в знании, что он пытается меня подчинить, открыла
глаза.
— Отпусти! — потребовала я, сжимая руку и толкая его.
— Можно тебя на минутку, Ли? — прозвучал за мной голос
Трента.
Обуревавшая меня страсть схлынула так быстро, что я
качнулась и застонала. Черт побери, больно, когда так сразу прерывают. Я
обернулась, чувствуя, как голова плывет. Трент был с виду спокоен и уверен в
себе, но я знала, что это не так. С той стороны зала на нас смотрел Квен —
внимательно, но отстраненно. Он явно не одобрял вмешательство своего Са'ана.
— Ты и так уже надолго монополизировал миз
Морган, — с улыбкой продолжал Трент. — Позволишь мне вмешаться?
Затянутая в перчатку рука Ала соскользнула у меня с шеи. Я
резко выдохнула, избавляясь от остатков экстаза, внушенного им. Неловко переступила,
чувствуя себе одновременно оцепенелой и ожившей. Как будто в нереальности.
— Разумеется, Трентон, — ответил демон, вкладывая
мою руку в руку Трента. — Я утешусь разговором с твоей
красавицей-невестой.
Дыхание у меня еще не восстановилось. Я смотрела на Трента,
ощущая, как вливается тепло из его руки в мою. Но сам Трент смотрел не на меня.
— Поосторожнее, демон, — сказал он, и его зеленые
глаза стали жесткими в древней ненависти. — Мы не беспомощны.
Улыбка Ала стала еще шире:
— Вот в этом-то и весь интерес.
Он положил руку в перчатке мне на плечо, я вздрогнула и тут
же себя за это выругала.
— Я буду на связи, Рэйчел, — сказал он голосом звучным
и горловым, наклоняясь ко мне.
— Я колья наточу, — ответила я, оправляясь окончательно
от потрясения.
Он убрал руку, смеясь, и пошел прочь, изящный и уверенный в
себе.
И все это время, как ни в чем не бывало, играл оркестр.
Я медленно вздохнула и посмотрела на Трента, не очень
понимая, что сейчас должна чувствовать. Страх, облегчение. Благодарность. Он
совершенно не обязан был вмешиваться. Это я должна была защищать его. Очевидно,
он хотел знать, что обсуждали мы с Алом, но черт меня побери, если я буду ему
рассказывать. И все-таки…
— Спасибо, — прошептала я.
Моя рука поднялась и после секундного колебания легла ему на
плечо. Трент ничего не говорил, и я стала постепенно успокаиваться. Пульс
выравнивался, я начала видеть обстановку вокруг. Аромат зеленых листьев
вытеснил вонь жженого янтаря, и вдруг я заметила, что иду в его руках покорно,
танцую с ним без единой мысли в голове.
Мы встретились взглядами, и он, увидев мой ужас, тихо
засмеялся.
— Вы на удивление хорошо танцуете, миз Морган.
— Спасибо, ты тоже. Тебя учили, или у эльфов это врожденное?
Ну, быть может, слишком резко, но Трент не обиделся, а
только наклонил голову:
— Немножко того, немножко другого.
Я покосилась на Элласбет. Ал шел к ней, но она этого еще не
знала, слишком поглощенная попытками мысленно меня убить. Рядом с ней ее мать
пыталась подманить Дженкса с потолка, а муж мрачно сидел рядом с ней, явно
оставив попытки ей помешать. У меня на глазах Дженкс покинул свой пост и плавно
приземлился перед ней. Даже отсюда я видела, как он смущен ее вниманием, но
постепенно оттаивает.
Трент повернул меня к ним спиной, и я подняла на него
взгляд:
— Не могу поверить, что ты не рассказал им про Дженкса. Он
коротко глянул на меня и отвел глаза:
— Я не думал, что это важно.
Тут засмеялась я, и этот смех лучше чего-либо другого смыл
остатки адреналина.
— Весь ваш вид сорок лет избегал контакта с пикси, и ты
не думал, что это важно? Наверняка ты просто боялся им говорить.
Трент снова на меня посмотрел:
— Не так. Это было сделано с целью позабавиться.
