постучала и повернула ручку. — Айви, ты не спишь?
Чувствуя подступившее к горлу сердцебиение, я заглянула.
Кровать застелена, комната выглядит обычно. Но книга на ночном столике не было,
и одежный шкаф опустел.
— Ах ты… черт, — выдохнула я, глянула на стены,
где висела ее подборка фотографий. Все были на месте, насколько я могла
припомнить, но тут я подумала: а та фотография, где мы с Дженксом стоим перед
Макинакским мостом? Мне померещилось пустое место на холодильнике?
С чувством, будто все происходит не на самом деле, я
выбежала в кухню — и у меня упало сердце. Фотографии не было.
— Ох… черт, — выругалась я и обернулась на едва слышное
покашливание от мойки.
— Черт? — спросил Дженкс, стоящий на подоконнике
между артемиями и рыбкой. — Черт! — заверещал он, взлетая и повисая у
меня над головой, перекошенный от злости и рассыпающий черную пыльцу. —
Это все, что ты можешь сказать? Что ты натворила, Рэйчел?
С отвисшей челюстью я шагнула назад:
— Дженкс…
— Она уехала! — заявил он, сжимая кулаки. —
Собрала вещи и уехала! Что ты натворила?
— Дженкс, я была…
— Она уехала, и ты являешься с подарочками для умасливания.
Ты где была?
— С Кистеном! — заорала я и отступила еще на два шага,
когда он подлетел ко мне.
— Да я его чую в тебе, Рэйчел! — заорал пикси в
ответ. — Он тебя укусил! Ты ему дала укусить тебя, зная, что Айви этого
нельзя! Что тебе в голову вступило?
— Дженкс, это все было не так…
— Дура ты, ведьма. Что с вами такое — не одна, так другая.
Все вы, бабы, дуры. Она тебе делает аванс — и ты все портишь, давая Кистену
тебя укусить и сбегая в привычные сексуальные рамки? — Он метнулся ко мне,
и я забежала бы от него за кухонный стол, но это было бесполезно, потому что он
же перелетит сверху. — А потом ты хочешь умаслить меня помадкой и медом? Так
можешь мое стрекозиное дерьмо пожарить себе на палочке, потому что хватит с
меня вас, баб, которые мне жизнь похабят!
— Эй! — крикнула я, подбоченившись и подаваясь вперед,
носом к нему вплотную. — Он меня не кусал! А она не говорила, что мне его
кусать нельзя! Она только говорила, что ему — меня!
Дженкс наставил на меня палец, набрал воздуху — и
остановился.
— Он тебя не кусал?
— Нет! — крикнула я, выжигая адреналин. — Ты меня
дурой считаешь? — Он поднял руку, и я быстро добавила: — Можешь не
отвечать.
Он опустился на стол, сложил руки на груди, яростно вращая
крыльями.
— Все равно это неправильно, — сказал он
мрачно. — Ты
знала, что ей это будет неприятно.
Я со злостью грохнула ладонью по столу — Дженкс подлетел в
воздух от неожиданности.
— Не могу я всю жизнь жить, оглядываясь, что будет ей
приятно, а что нет! Кист мой бойфренд! И если Айви мне раздает авансы, он все
равно им остается, и я буду заниматься сексом с кем хочу и как хочу, и черт
побери вас всех!
Он коснулся ногами стола, крылья его замерли. Я посмотрела
на него, и меня охватило сознание вины. Будь он больше, я бы обняла его и
сказала, что все будет хорошо, что угодно сделала бы, чтобы не было у него на
лице этой злости, этого ощущения, будто его предали. Но он только смотрел на
меня — и все.
Я вздохнула, развернула стул, села на него и положила
скрещенные руки на стол, сгорбилась, чтобы наши глаза были на одном уровне.
— Дженкс, — начала я тихо, и он фыркнул, шевельнув
крыльями, — все будет хорошо. Я найду ее и объясню ей. — Я протянула
руку, окружила его согнутой ладонью. — Она поймет. — Я глядела на
пирог и сама слышала свои виноватые интонации. — Не может не понять.
Он посмотрел на меня, все так же держа руки скрещенными на
груди.
— Но она уехала, — сказал он горестно.
Моя рука шевельнулась в сердитом жесте.
— Ты знаешь, какая она бывает. Ей просто нужно остыть.
Может, она у Стриж проведет уикенд.
— Она взяла компьютер.
Я посмотрела на пустое место и вздрогнула.
— Она не могла узнать так быстро. Когда она уехала?
— Прямо перед полуночью. — Он перестал расхаживать
и посмотрел на меня искоса. — Это было действительно непонятно. Как в том
кино, где кому-то звонят по телефону, и он начинает выполнять действия,
запрограммированные много лет назад. Как оно называлось?
— Не знаю, — буркнула я, радуясь, что он больше на
меня
не орет. Значит, не из-за этого. Мы с Кистеном еще тогда и
ужинать не сели.
— Она мне не стала отвечать» — рассказывал Дженкс. Он
снова начал расхаживать по столу, и я глядела на него,
думая,
сколько в его взрыве было тревоги за Айви, которая
проявилась вот так—в виде злости на меня. — Просто собрала вещички,
компьютер и музыку— и уехала.
Я посмотрела на холодильник, на опустевший
помидорчик-магнит.
— Она забрала нашу фотографию.
— Ага.
Я выпрямилась. Что-то случилось, но вряд ли она узнала про
нас с Кистеном, и вряд ли узнает, пока не вернется. Знал только Дженкс: домой я
ехала на автобусе, так что даже Стив не унюхал на мне крови Кистена.
— Кто позвонил? Стриж? — спросила я, думая: а
вдруг это просто срочная работа подвернулась?
Срочная работа, на которую она не взяла Дженкса? Или хотя бы
не сказала ему, в чем дело?
— Не знаю, — ответил Дженкс. — Когда я появился,
компьютер уже прощально вякал.
Я задумалась, поджав губы.
— Почему, Рэйчел? — спросил он усталым голосом.
Я не шевельнулась — только глаза посмотрели на него.
— Не из-за того, что я укусила Кистена. Он скривился от
горя:
— Может, кто-то узнал и позвонил ей.
Мысль о том, на что способна Айви в приступе ярости,
заставила меня потянуться к сумке. По времени не совпадает, но все-таки…
— Наверное, надо мне позвонить Кистену.
Он кивнул в тревоге, и я нажала нужные кнопки. Телефон я
держала возле уха, и мы оба слышали, как он звонит, а потом переключается на
голосовую почту.
— Привет, Кистен! — сказала я, глядя на Дженкса. —
Позвони, когда услышишь. Айви не было дома, когда я приехала. Она забрала
компьютер и стерео. Вряд ли она знает, но мне не спокойно. — Я хотела бы
еще что-нибудь сказать, но на самом Деле все было сказано. — Пока, —
шепнула я и нажала кнопку конца сообщения.
Пока, надо же. Как детский сад, честное слово.
