По всей гостиной носились детки Дженкса, хотя им в церкви
вообще быть не полагалось. Судя по визгу и взрывам хохота, они нам такое
устроят из вскрытой изоляции!.. Перевернув тонкую страничку, я подумала, не
воспользоваться ли нам с Айви возможностью для кое-каких переделок. Под ковром
лежал отличный паркетный пол, а у Айви великолепный вкус декоратора. Кухню нашу
она переделала еще до моего переезда, и мне очень нравилось.
Большую, промышленного размера кухню никогда не освящали —
ее пристроили к церкви ради воскресных вечерних трапез и свадебных приемов.
Здесь стояли две плиты, электрическая и газовая, так что мне не надо было
готовить обед и варить зелья на одной поверхности. Ну, не то чтобы я часто на
своей плите обед готовила — обычно разогревала что-нибудь в микроволновке или
стряпала на навороченном гриле Айви позади здания, в ведьмином садике между
церковью и кладбищем.
А колдовством я обычно занималась на столе островка между
мойкой и кухонным деревенским столом Айви. Над ним есть стойка, куда я вешаю
травы, с которыми в тот момент вожусь, и колдовскую утварь, которая не
помещается под столом. А в линолеуме вырезана круговая канавка, и здесь очень
удобно вызывать магический круг— его не пересекают никакие трубы или кабели,
которые могли бы его прорвать. Даже на чердаке или под полом их нет — я
проверяла.
Единственное окно открывается в сад и на кладбище — так
встречаются мои ведьминские вольные растения с компьютером и железной
организацией Айви. Это мое любимое место в нашей церкви, хотя именно здесь
обычно и происходят ссоры.
Резкий запах плодов шиповника поднимался от чая, который
Кери мне сделала перед уходом. Я хмуро смотрела в светло-розовую жидкость.
Лучше бы кофе, но Айви не стала его варить, и вообще я спать пойду, как только
отмоюсь от этого запаха жженого янтаря.
Дженкс стоял на подоконнике в позе Питера Пэна, руки на
бедра, наглый как тысяча чертей. Солнце подсвечивало светлые волосы и
стрекозиные крылышки, дробясь зайчиками при каждом его движении.
— Черт с ней, с ценой, — сказал он, стоя между
моей бойцовой рыбкой — мы этого самца так и зовем Рыбкой, — которая
плавала по кругу в здоровенном графине для бренди, и Дженксовым аквариумом с
артемиями. — Мертвому деньги абсолютно без пользы. — Треугольное лицо
посуровело. — По крайней мере для нас это так, Айви.
Она будто окаменела — идеальный овал лица никаких эмоций не
выражал. Потом на выдохе выпрямила шесть футов своего спортивного тела, оторвав
зад от кухонного стола, пригладила кожаные штаны, которые обычно надевала на
работу, и по привычке отбросила назад на зависть прямые черные волосы. Пару
месяцев тому назад она их обрезала, и все время забывает, какие они теперь
короткие — выше ушей. Я на той неделе заметила, что мне так нравится, и она их
уложила в ниспадающие склеенные пряди с золотыми кончиками. Выглядит она
потрясно, и это наводит меня на вопрос, с чем связано это ее внезапное внимание
к собственной внешности. Стриж, быть может?
Она посмотрела на меня, сжав губы в ниточку, на бледном лице
появились цветные пятна. Слегка миндалевидные глаза выдавали присутствие
азиатской крови, а в комбинации с некрупными выразительными чертами лица делали
ее неотразимой. Глаза у нее карие — почти всегда, и становятся черными как
зрачки, когда ее статус живого вампира берет над ней верх.
Я однажды дала ей запустить в меня зубы, и хотя это были
эйфория и кайф невероятные, мы обе напугались до потери пульса, когда она
потеряла самообладание и чуть меня не убила. Я все равно хотела осторожно
рисковать и искать баланс на крови, но Айви отказалась резко, хотя до боли
очевидно было, что нас обоих тянет к этому все сильнее и сильнее. Она боялась
изувечить меня в тумане жажды крови. Со страхом Айви сражалась, отрицая его
существование и избегая его источников, но искусственное самоограничение
убивало ее, хотя и давало ей силу.
Если можно верить моим соседям — они же
бизнес-партнеры, — я и свои будничные дела, и свою сексуальную сферу
организовала так, чтобы чувствовать опасность, ловить от нее кайф. Дженкс
назвал меня адреналиновой наркоманкой, добавив, правда: если я такой жизнью
зарабатываю деньги и не зарываюсь, что тут плохого? И я знала в глубине души,
что Айви не попадает под эту шапку «поиски риска для адреналина». Да, конечно,
прилив его был невероятным, но именно поднявшаяся из-за меня самооценка Айви
мне сказала, что это не была ошибка и не был просто кровавый восторг, ею
внушенный.
На миг она увидела себя так, как вижу ее я: сильная, умелая,
способная любить безоглядно и так же безоглядно быть любимой. Отдав ей кровь, я
ей сказала: да, она стоит того, чтобы ради нее собой жертвовать, да, я ее люблю
такой, какая она есть, и в ее потребностях ничего нет плохого. Потребности —
это потребности, на правильные и неправильные делим их мы. И я хотела, чтобы
она всегда так себя видела.
Но видит бог, какой же это был драйв!
Будто услышав мои мысли, Айви отвернулась от Дженкса.
— Прекрати, — сказала она, и я покраснела.
Она не читает мои мысли, но эффект один и тот же: обоняние
вампиров настроено на феромоны. Мое настроение она улавливает так же отчетливо,
как я — аромат шиповника от своего чая. Черт побери, Кери действительно думала,
что я это буду пить?
У Дженкса покраснели крылышки — ему не понравилась смена
темы разговора с того, как потратить наваренные бизнесом денежки, на то, как
заставить нас не распускать зубы, и Айви длинной тонкой рукой сделала жест,
включающий меня в их спор.
— Не то чтобы мне денег было жалко, — сказала она
примирительным, но настойчивым тоном. — Но зачем это делать, если любой
демон снова прорвет эту защиту?
Я фыркнула и перевернула страницу в телефонной книге.
— Тритон — это тебе не любой демон. Кери говорит, что
она из старейших и мощнейших демонов во всем безвременье. А еще у нее полностью
крыша съехала, — добавила я вполголоса, переворачивая страниц
снова. — И Кери думает, что вряд ли она сюда вернется.
Айви скрестила на груда руки — подтянутая, стройная.
— Так чего вообще ее освящать, силы тратить?
— Ага, Рэйч, на фиг возиться? — фыркнул
Дженкс. — В смысле, и так может быть отлично. Айви матушку пригласит на
новоселье — мы здесь уже год, и она просто умирает от нетерпения посмотреть.
Ну, в смысле, умирала бы, если бы была еще жива.
Я испуганно глянула на Айви, забыв о телефонной книге. На
лицо Айви облаком наползала тревога. Стало так тихо, что слышны были часы над
мойкой, а потом Айви рванулась вперед — почти стой жуткой скоростью вампира,
которую она так старается скрывать.
— Дай телефон, — сказала она, хватая трубку с моих
колен.
Айви потащила на себя тяжелый телефонный справочник,
быстрыми шагами отступила к своему концу стола, уложила книгу на колени и
добыла из стопки чистый блокнот. Под смех Дженкса она набросала таблицу со столбцами,
озаглавленными номером телефона, временем работы, стоимостью и религиозным
направлением. Поняв, что еще до конца недели мы снова будем жить на освященной
земле, я подавила гнев, вызванный ее бесцеремонным вмешательством.
