— Будет сделано, — ответил он и отошел с едва
заметной улыбкой, Я видела, как он что-то сказал Стиву, и крупный вампир вышел
на парковку, нажимая толстыми пальцами кнопки на сотовом телефоне.
С этим порядок.
Я направилась к столу. Девятнадцать стволов? У меня ком
свернулся под ложечкой. Ничего себе. Может, действительно стоило заключить себя
в пузырь и дать команду «пли!»? А того, кто через пять минут останется еще на
ногах, объявить победителем.
— Дженкс, — сказала я, подходя к столу, — не
вмешивайся, ладно? Поддерживай между нами связь? Надо, чтобы были только они и
я. Без секундантов.
Продолжая висеть в воздухе, он поставил руки на бедра.
Треугольное лицо напряглось, и Дженкс показался старше, чем он есть.
— Пикси не считаются! — возразил он. Я посмотрела прямо
ему в глаза:
— Я тебя всегда считаю. И потому это было бы нечестно.
Крылья его сверкнули в приятном смущении, и брызнула
струйка пыльцы. Он кивнул, метнулся в сторону, стрекоча
стрекозиными крыльями.
Оставшись одна, я заняла стул спиной к кухонной двери,
уверенная, что оттуда никто не войдет, раз снаружи Стив. Слышался запах
поднимающегося теста для пиццы, и аромат помидоров. Вот бы пиццу сейчас…
Заставив себя отвлечься от этой мысли, я уселась, открыла
сумку и поставила ее на колени. Тяжесть пейнтбольного пистолета успокаивала, но
я старалась не думать о том оружии, которое наверняка есть с собой у мистера
Рея и миссис Саронг.
— Во-первых, — начала я, внутренне дрожа от
адреналина, —
я хочу выразить свое соболезнование вам обоим по случаю
утраты членов ваших стай.
Сидящий справа мистер Рей грубо ткнул пальцем в сторону
миссис Саронг:
— Я не потерплю обид своей стае! — заявил он,
тряся щека
ми. — Убийство моей секретарши — это было фактическое
объявление войны. И я эту войну доведу до конца.
Миссис Саронг высокомерно фыркнула, глядя на него сверху
вниз, вдоль собственного носа:
— Убийство моего помощника непростительно. Я не стану
делать вид, что это не ваша работа.
Господи, они опять!
— Прекратите оба! — крикнула я.
Не обращая на меня внимания, мистер Рей подался через стол к
миссис Саронг:
— У тебя духу не хватило открыто объявить своим то, что
по праву мое. Мы найдем статую, и ты будешь сидеть у моих
ног как сука — потому что сука ты и есть.
Стоп! — успела подумать я, и вдруг меня будто током ударила
трезвая мысль: дело в фокусе, а не в мести за мертвецов. Я посмотрела на Дэвида
— его губы были крепко сжаты. Дело раскрыто. Они убивают друг друга.
Но миссис Саронг чуть подвинула руку к поясу, где у нее
наверняка однозарядный пистолет.
— Я не убивала вашу секретаршу, — сказала она,
удерживая внимание Рея на своем лице, а не на руке. — Но готова сказать
спасибо тому, кто это сделал. Убить моего помощника, чтобы сделать вид, будто
фокус не у вас — это поступок труса. Если вы не можете удержать его силой и
должны полагаться на скрытность, то вы не заслуживаете его. В любом случае, моя
власть в Цинциннати больше вашей.
— Я трус? — завопил разгневанный вервольф, да так, что
Стив заглянул на секунду снаружи. — У меня его нет, но черт побери, он у
меня будет! Я не буду вынюхивать по следам всех дворнягтвоей стаи, но я
истреблю ее до последнего хвоста, если ты не прекратишь этот фарс.
Уголком глаза я видела, как Дэвид крепче перехватил свое
вампироубийственное оружие. Две враждебные партии готовы были вцепиться друг
другу в глотку.
— Хватит! — сказала я, чувствуя себя надзирателем
на детской площадке. — Оба замолчите!
Мистер Рей повернулся ко мне:
— А ты стерва, воровка и слабачка! — В голосе
пухлого вервольфа слышалось глубоко укорененное чувство превосходства.
Дэвид перехватил автомат, силовики-вервольфы стали вставать
со стульев. Миссис Саронг, улыбаясь дьявольской улыбкой, положила ногу на ногу,
говоря без слов то, что сказал сейчас мистер Рей. Я теряла контроль над
ситуацией — надо было что-то делать.
Разозлившись, я выпрямилась и черпнула из линии. Тут же
волосы встали дыбом, плавая в воздухе, с середины зала послышался озабоченный
гул голосов. Я смотрела на этих двоих, не в силах уже оторвать глаз пекле того,
как мы встретились взглядами.
— Наверное, вы хотели сказать «ведьма», а не
«стерва», — начала я, делая пальцами такие движения, будто плету
лей-линейные заклинания. Бессмысленные движения, но они этого не знали. —
Предлагаю вам успокоиться. Что до рыбки, это была спасательная операция, а не
воровство, — добавила я, краснея. Ну, да. Совесть еще покалывала меня по
этому поводу. — Оба вы идиоты, — заявила я, глядя в упор на мистера
Рея. — Хотите убить друг друга за дурацкую статуэтку, которой ни у кого из
вас нет. Это по-деловому?
Миссис Саронг прокашлялась:
— Вы знаете, что у него ее нет… откуда?
У меня в мозгу прокрутились добрых две дюжины ответов, но
тот единственный, которому они поверят, был самым невозможным.
— Потому что она у меня, — сказала я, молясь, чтобы
этот
ответ дал мне дожить хотя бы до завтра.
Мое заявление было встречено молчанием. Потом мистер Рей
заржал. Я вздрогнула, когда его ладонь хлопнула по столу, но миссис Саронг не
сводила глаз с вервольфов за моей спиной, и лицо ее побледнело.
— У тебя! — выговорил толстый вервольф между приступами
хохота. — Если она у тебя, я готов свои трусы съесть!
Я поджала губы, но ответила ему миссис Саронг:
— Ты шелк любишь с кетчупом, Саймон? — спросила она
мрачно. — Думаю, что фокус у нее.
— У нее? — Мистер Рей перестал смеяться. Карие глаза
отметили, что собеседница посерела, и он посмотрел на меня. — Не может
быть.
У меня зачастил пульс, и я подумала, не сделала ли ошибку.
Сейчас они объединятся и отберут его у меня, а между собой разбираться начнут
потом.
— Посмотри на ее альфу, — сказала женщина, показывая
глазами.
Посмотрели мы все. Дэвид полусидел на столе, одной ногой опираясь
на пол, вторую свесив и покачивая ею. Плащ распахнулся, открыв подтянутое тело,
автомат был в руках. Да, ствол большой, но тут — как сказал Дженкс —
девятнадцать других стволов. И все же при Дэвиде две агрессивные стаи держались
тихо и неподвижно.
Он всегда умел производить впечатление — позиция альфы и
загадочность одиночки. Но даже мне было видно новое в его поведении. Он не
просто был способен доминировать над другими вервольфами: он ожидал их
повиновения без пререканий.
