— Да, правда.
Дженкс посмотрел на меня, будто спрашивая указаний, и у меня
появилось сосущее чувство под ложечкой. Кери отставила тарелку с явным
отвращением на лице.
— Ты, оказывается, вообще ничего об этом не знаешь?
— Ну, Кери, — начала я жалобно, глядя, как Дженкс
украдкой собирается слизнуть мед с ложки Кери. — Я же не училась работе с
лей-линиями. Знаю, что пентаграммы у меня помойные, и понятия не имею, что эти
символы значат и как их чертить.
Ощущая себя последней дурой, я схватил бокал с вином —
белым, а не тем, что принесла Кери, — и отхлебнула как следует.
— Когда творишь магию, пить не следует, — сказала
Кери осуждающе.
Я с досады так резко поставила бокал на стол, что едва не
расплескала вино.
— Зачем тогда было ставить его на стол? — спросила я
излишне громко, и Дженкс глянул на меня тревожно. Я выдохнула, стараясь
взять себя в руки. Терпеть не могу быть дурой.
— Рэйчел, — сказала эта женщина негромко, и я
скривилась, услышав в ее голосе огорченное разочарование, — я виновата
перед тобой. Я не имела права ожидать от тебя искусства мастера, когда ты
только начинающая. Это всего лишь…
— Дурацкая пентаграмма, — закончила я за нее,
стараясь найти в этой ситуации пищу для чувства юмора.
Она покраснела:
— Просто я хотела сделать это сегодня.
— А!
Я посмотрела на пустое зеркало. Из него, из серой тени,
смотрело на меня в ответ мое отражение. Очень хреново все получится, я уже
заранее знала.
— Вино — это носитель для крови вызова, а еще оно смывает
соль с зеркала, когда работа будет закончена. — Я обратила взгляд к ведру
— теперь мне было ясно, зачем оно здесь. — Соль работает как регулятор,
убирает утолщения в линиях, которые ты прочертишь на стекле, и снова возвращает
кислотную среду тисовой древесины в нейтральное состояние.
— Тис токсичен, но не кислотен, — сказала я, и она
кивнула с извиняющимся видом:
— Но он разъест стекло, если ты покроешь его своей
аурой.
Ой-ёй! Это из тех проклятий… Ну лучше не придумаешь.
— Ты прости, что я на тебя гавкнула, — сказала я
тихо, глянув на нее мельком. — Просто я сама не понимаю, что делаю, а я
этого не люблю.
Она улыбнулась и перегнулась ко мне через стол:
— А ты хотела бы знать смысл каждого символа?
Я кивнула, чувствуя, как отпускает меня напряжение. Если уж
я буду это делать, то мне действительно нужно знать.
— Это графические представления жестов лей-линейной
магии, — сказала она, и рука ее двигалась, будто пела на языке жестов
американских индейцев. — Видишь?
Она сложила кулак, прижав большим пальцем согнутый
указательный и выгнув руку так, чтобы большой палец указывал в потолок.
— Вот первый, — объяснила она и показала на первый
символ на лежащей на столе шпаргалке. Это был круг, разделенный пополам
вертикальной линией. — Положение большого пальца указывается
линией, — добавила Кери.
Я посмотрела на рисунок, на свой кулак, повернула руку так,
чтобы они совпали. Получилось.
— Вот это второй, — сказала она, показывая знак
«о'кей» и выгибая руку так, чтобы тыльная сторона ладони была параллельна полу.
Я повторила этот жест и почувствовала зарождение понимания,
когда посмотрела на круг, из которого справа выходили три линии. Большой и
указательный палец у меня образовали круг, а остальные три пальца смотрели в
сторону как те линии, что выходили из круга справа. Я посмотрела на следующую
фигуру — это был круг с горизонтальной линией, и Кери не успела поменять
положение пальцев, как я сложила кулак, повернув руку так, чтобы большой палец
был параллелен полу.
— Верно! — одобрила Кери, сделав тот же
жест. — А следующий?
Я подумала, сжав губы и глядя на символ. Он был похож на
предыдущий, только с одной стороны торчал палец.
— Указательный? — предположила я.
Кери кивнула, и я выставила палец, заработав улыбку.
— Именно. Попытайся сделать жест мизинцем, и сама
почувствуешь, как это неправильно.
Я убрала указательный палец и выставила мизинец. Действительно
не то ощущение, и я вернулась к правильному жесту.
— А этот? — спросила я, глядя на фигуру на последнем
месте. Это был круг, так что я понимала, что какой-то палец соприкоснется с
большим, но какой?
— Средний, — предложила Кери, и я сделала этот жест,
усмехаясь радостно.
Она откинулась на спинку кресла, продолжая улыбаться.
— Давай теперь посмотрим.
Уже уверенней я повторила все пять жестов, читая их по
пентаграмме по часовой стрелке. Не так уж это и трудно.
— А средняя фигура? — спросила я, глядя на длинную
горизонтальную линию внизу, из середины которой на равном расстоянии друг от
друга выходили вверх три луча. Здесь была моя рука, когда я в прошлый раз
обратилась к Миниасу, и, судя по ее виду, концами пальцев я попала в концы
лучей.
— Вот это символ открытой связи, — сказала она, —
Как открытая рука. Внутренний круг, касающийся пентаграммы — это наша
реальность, а внешний круг — безвременье. Открытой ладонью ты строишь мост
через пропасть между ними. Есть и другой вариант, где между двумя кругами
начерчены символы, скрывающие твое местонахождение и личность, но он сложнее.
Дженкс фыркнул, все еще пытаясь украсть мед с ложки Кери.
— Это уж наверняка, — сказал он. — А нам надо
закончить дело до восхода солнца.
Я не стала на него реагировать. У меня было чувство, что я
начинаю все это понимать.
— А пентаграмма нужна только для того, чтобы
придатьпроклятию структуру, — добавила Кери, разрушая мое хорошее
настроение.
Блин, я же и забыла, что это — проклятие. М-да, ничего себе.
Увидев мою гримасу, Кери перегнулась через стол и тронула
меня за руку.
— Очень маленькое проклятие, — сказала она, и от
этой попытки меня утешить стало еще хуже. — Это не зло. Ты возмутишь
реальность, останется метка, но честно, Рэйчел, это просто мелочь.
Которая поведет к худшему, подумала я, но заставила себя
улыбнуться. Кери не обязана мне помогать, и я должна быть благодарнрй.
— О'кей, начинаем с пентаграммы.
Стрекоча крылышками, Дженкс приземлился на стекло,
вздрогнул, потом поставил руки на бедра и вгляделся в меня.
— Начинай здесь, — сказал он, отходя в сторону, и
просто веди за мной.
Я посмотрела на Кери вопросительно — разрешено ли
это? — и она кивнула. Я расправила плечи, потом они снова напряглись. Мел
в руке почти проскальзывал по зеркалу, как восковой карандаш на горячем камне.
Я задержала дыхание, ожидая покалывания, сопровождающего прилив силы, но ничего
такого не произошло.
