— Как ты этому научилась? — спросил демон, и я
дернулась от его странного акцента.
Гласные будто вбуравливались в извилины моего мозга.
— Ал, — шепнула я, и демон поднял почти
несуществующие брови. Скользя плечом по стене, я встала, ни на секунду не сводя
с него глаз. Такое начало дня мне не нравилось. Видит бог, я всего-то час
проспала — судя по свету.
— А ты откуда взялся? Ты же не можешь появиться просто
так! — воскликнула я, пытаясь сжечь избыток адреналина. Я стояла в
коридоре в тех же майке и шортиках, которые надела на ночь. — Тебя никто
не звал! И как ты мог стоять на освященной земле? Демоны этого не могут, так в
любой книжке написано!
— Что хочу, то и делаю. — Тритон заглядывал в
гостиную, тыкая посохом через порог, будто ища капканы. — А такие
допущения выйдут тебе боком, — добавил демон, поправляя нить черного
золота, тускло блестящую на фоне полуночной красноты его мантии. — На
освященной земле меня не было — ты там была. А Миниас… Миниас говорил, что
большая часть этих книг написана мною, так что кто знает, сколько там правды?
Гладкие черты его лица исказились досадой — на себя, не на
меня.
— Иногда я не очень верно помню прошлое, — сказал
Тритон каким-то отстраненным голосом. — Или его просто меняют, а мне не
говорят.
У меня лицо заледенело в предутреннем холодке. Тритон
сумасшедший. У меня в коридоре стоит безумный демон, а мои соседи придут домой
минут через двадцать. Как такая мощная сущность выжила, будучи такой
неуравновешенной? Но неуравновешенный далеко не всегда означает «глупец», чаще
оно значит — «сильный». И умный. И беспощадный. Демонический.
— Чего ты хочешь? — спросила я, гадая, сколько еще
до восхода солнца.
Тритон вздохнул, глядя встревоженно.
— Не помню, — сказал он наконец. — Но у тебя
есть что-то мое. И я хочу получить это обратно.
Пока Тритон пытался разобраться в собственных мыслях и на
лице у него мелькали непонятные эмоции, я щурилась в темный коридор, пытаясь
решить, мужчина Тритон или женщина. Демон может принимать любой облик, какой
захочет. Прямо сейчас у него были светлые брови и безупречно гладкая светлая
кожа. Я бы сказала, он выглядел женственно, если бы не резко очерченный
подбородок и не в меру костлявые ноги. Лак на этих ногтях не смотрелся бы.
И шляпа на нем была та же, что и раньше — круглая, с прямыми
полями и плоским верхом, сделанная из роскошной красной материи с золотым
плетением. Короткие, непонятного цвета волосы, висящие чуть ниже ушей, никакого
намека на пол не давали. В первую встречу я поинтересовалась у Тритона, кто он
— «он» или «она», а он спросил, какая разница. Сейчас, видя, как он пытается
собраться с мыслями, я подумала: не в том дело, что он не считает это важным, а
в том, что он забыл, с какими частями тела он — или она — родился. Может,
Миниас помнит — кто бы этот Миниас ни был.
— Тритон, — сказала я, надеясь, что голос мой не
слишком явно дрожит. — Я требую, чтобы ты ушел. Изыди отсюда немедленно в
безвременье, и не смей возвращаться и беспокоить меня снова.
Отличная была формула изгнания — кроме того, что я не
поставила сперва круг, — и Тритон приподнял бровь. Недоумение он отодвинул
в сторону с легкостью, свидетельствующей о большом опыте.
— Меня не этим именем призывают.
Демон рванулся вперед, я отпрыгнула, чтобы вызвать круг—
каким бы жалким он ни был, не начерченный и ничем видимым не
обозначенный, — но Тритон шагнул в гостиную, и только мелькнул подол его
мантии, исчезающий за дверью. Донесся звук выдираемых из дерева гвоздей, резкий
треск разлетающейся обшивки, и цветисто выругался по-латыни Тритон.
Мимо меня на мягких лапах прошла Рекс, кошка Дженкса —
любопытство вот-вот кончилось бы для нее, как обещает поговорка. Я бросилась за
глупой тварью, но она меня не любит, а потому шарахнулась, не даваясь в руки.
Апельсинового цвета котенок остановился перед порогом, насторожив ушки.
Подергивая хвостом, Рекс уселась и принялась наблюдать.
Тритон не пытался затащить меня в безвременье, не пытался
меня убить. Он что-то искал, и, наверное, единственная причина, по которой
вселился в меня — обыскать освященную церковь. Что наводило на мысль, что
святость территории не нарушена. Но этот демон чертов — просто псих. Кто знает,
сколько он еще будет меня не замечать? Пока не решит, что я могла бы ему
сказать, где это! Чем бы это ни было.
Глухой удар из гостиной заставил меня вздрогнуть. Рекс,
выгнув хвост, вошла внутрь.
Внезапный стук в дверь церкви развернул меня в другую
сторону, к пустому святилищу, но я не успела крикнуть, предупредить, как
тяжелая дубовая дверь отворилась, не запертая в ожидании прихода Айви. Отлично.
Что дальше будет?
— Рэйчел? — спросил встревоженный голос, и широким
шагом вошла Кери, одетая в линялые джинсы, промокшие от земли на коленях — она
явно работала в саду, хотя солнце еще не взошло. Глаза большие от тревоги,
длинные светлые волосы летят за спиной — она промчалась через пустое святилище,
оставляя грязные следы от вышитых тапочек, так неподходящих для работы в саду.
Кери — эльф инкогнито, и я знала, что у нее режим дня как у пикси: бодрствует
днем и ночью, а спит по четыре часа около полудня и полуночи.
Я отчаянно замахала руками, глядя то на нее, то на пустой
коридор.
— Уходи! — чуть не заорала я. — Уходи скорее!
— У тебя звонил церковный колокол, — сказала она,
бледная от беспокойства, подходя ближе и беря меня за руки. От нее чудесно
пахло — эльфийский запах вина и корицы, смешанный с простым запахом сырой земли
— и сверкал на груди крест, подаренный ей Айви. — Ничего не случилось?
А, точно, — подумала я, вспоминая, что слышала звон с
колокольни, когда выпихнула Тритона из своих мыслей. Выражение «звонить в
колокола» оказалось не просто фигурой речи, и я подумала, сколько же это
энергии я каналировала, чтобы срезонировал колокол.
Из гостиной раздался мерзкий звук отдираемых панелей. Кери
приподняла светлые брови. Черт возьми, она была спокойна и собрана, а меня
трясло в моем белье.
— Это демон, — прошептала я, гадая, удрать нам или
попробовать добраться до того круга, что выдолблен у меня на кухонном полу.
Святилище — все еще освященная земля, но я уже ничему, кроме хорошо
поставленного круга, не верила в качестве защиты от демона. Особенно от этого.
Вопросительное выражение на треугольном лице Кери стало
жестким и гневным. Она тысячу лет провела в плену в качестве демонского
фамилиара, и к ним ко всем относилась как к змеям. С осторожностью, да, но
страх утратила давно.
— Зачем это ты вызываешь демонов? — спросила она
строго. — Да еще и в ночной одежде? — Узкие плечи ее напряглись: — Я
тебе сказала, что помогу с магией. Очень тебе благодарна, миз Рэйчел Мариана
Морган, что выставила меня бесполезной.
Я взяла ее за локоть и потащила назад.
