Я будто могу?
Я потянулась к дверце, мысли вертелись вихрем.
— Спасибо, что подвезли, — сказала я на автопилоте.
— Постойте, постойте! — Он положил руку мне на
плечо. — Вы уверены, что все с вами будет в порядке?
Я заставила себя встретить его взгляд.
— Да, все будет нормально, — соврала я. —
Просто это меня ошеломило.
Он убрал руку, я положила папку между нами на сиденье и
вышла, неуверенно встав на тротуар. Мой взгляд обернулся к дому, где живет
Кери. Наверное, она спит, но когда проснется, я с ней поговорю.
— Рэйчел…
Может быть, она знает, как уничтожить фокус.
— Рэйчел!
Я вздохнула и обернулась. Гленн протягивал мне папку, и
мышцы его плеч круглились от ее тяжести.
— Оставьте себе, — сказал он. — Это все
копии. Вам все равно надо знать… что за ним числится.
Я взяла папку неуверенно — тяжелая, большая, она тянула меня
вниз.
— Спасибо, — ответила я, не думая. Закрыла дверцу и
пошла к церкви.
— Рэйчел! — крикнул он еще раз. Я резко остановилась,
обернулась.
— Значки верните, — попросил он.
А, да. Я вернулась, положила папку на крышу машины, сняла
значки и отдала их Гленну в открытое окно.
— Обещайте, что не сядете за руль, не пройдя курсов, —
сказал он на прощание.
— Ну конечно, — бросила я неразборчиво, снимая папку с
крыши и уходя прочь.
Все начиналось снова. Мир знал, что фокус не утрачен, и как
только кто-нибудь сообразит, что он у меня, я окажусь в дерьме по уши.
Глава 5
Когда я снова встала, утренняя жара успела смениться дождем,
и странно было подниматься так близко к закату. Ложилась я в плохом настроении
и проснулась в нем же, разбуженная звонком Стриж в дверь примерно в четыре часа
дня. Понятно, что Айви открыла ей сразу же, но снова заснуть — это потребовало
бы слишком больших усилий. Кроме того, сегодня вечером придет Кери — не
встречать же ее в белье второй раз подряд.
В шортах и топе я стояла возле мойки и оттирала медный
чайник до боли в руке. Безмолвное отвращение Кери по поводу этого предмета
сегодня утром вызвало у меня неодолимый импульс его отчистить. Кери сегодня
поможет мне начертить еще один круг вызова. Может быть, на этот раз мелом, так
что не будет такой грязи. И я уже начала ждать визита Миниаса — может быть, он
за то, что я нашла для него Тритон, уничтожит фокус. Я видела, как Кери
торговалась с Алом, и рассчитывала на ее помощь в переговорах с Миниасом. Эта
женщина в искусстве строить фразы могла Тренту дать фору.
Дэвиду я позвонила перед тем, как лечь спать, и после
довольно накаленной дискуссии, ради которой все пикси из церкви были удалены,
он мне сказал просто, что если убийца еще не проследил путь фокуса к нему, то
вряд ли это сделает и в дальнейшем, кто бы этот убийца ни был. В этом случае
переносить артефакт из морозильника—значит лишь привлечь к нему внимание. Меня
он не убедил, но если он не хочет мне его приносить, забирать придется мне
самой. А это значит везти его либо в автобусе, либо на заднем сиденье мотоцикла
Айви. Ни то, ни другое мне не улыбалось.
Сдувая лезущий в глаза рыжий локон, я прополоскала чайник,
вытерла и поставила на дальнюю горелку. Не сверкает, но уже лучше. Удушающий
запах чистящей жидкости повис в спертом воздухе, а поскольку дождь перестал, я
распахнула окно тычком двух измазанных порошком пальцев.
В кухню поплыла прохладная сырость, и я уставилась в темный
мокрый сад, отмывая руки. Скривилась, когда увидела ногти. Лак облез, кутикулы
зеленые. Черт побери, ведь только что маникюр делала.
Вздохнув, я отложила посудное полотенце и повернулась к
кладовой. Проголодалась я страшно, и если я ничего не съем До прихода Кери, то,
как полная свинья, сожру в одиночку нарочно для нее приготовленный пакет
печенья. Вот я и стояла в темной кладовой, разглядывая банки с фруктами,
бутылки с кетчупом и полуфабрикаты кексов аккуратными рядами — наши продукты
расставляла Айви. Позволь я ей, она бы их даже надписывала. Я потянулась за
рожками и порошковым соусом — быстро, просто и полно углеводов. То, что доктор
прописал — или ведьма наворожила.
Из святилища донесся глухой стук и легкий смешок,
напомнивший мне, что я тут не одна. Айви подвигла свою соседку еще по школе,
Стриж, передвинуть мебель из гостиной в святилище — отчасти чтобы там могли
поместиться три человека и ящик с инструментами и начать обшивку стен панелями,
а отчасти — чтобы было побольше расстояния между мной и Стриж. Пусть Стриж была
до тошноты приветлива, но она адвокат Пискари — будто мало мне того, что она
живой вампир, — и потому я не особенно старалась платить ей дружелюбием.
Поставив на плиту кастрюльку для соуса, я покопалась под
столом и вспомнила, что большую кастрюлю детишки Дженкса утащили в сад в
качестве форта. Огорченная этим фактом, я наполнила водой самую большую
кастрюлю для зелий и поставила на плиту. Смешивать приготовление еды и
приготовление зелий — не лучшее решение, но эту кастрюлю я все равно уже для
зелий не использую, раз на ней вмятина размером с голову Айви.
Пока разогревалась вода, я растопила масло для соуса. Из
святилища донесся взрыв звука, и у меня мышцы плеч расслабились при звуках воинственной
музыки NIN. Громкость уменьшили, жизнерадостный голос Стриж приятным
контрапунктом оттенил тихий ответ Айви. Я вдруг подумала, что Стриж, хотя она и
живой вампир, очень на меня похожа в том, что так же легко смеется и не дает
неприятностям долго себя грызть — качество, которое Айви нужно в других для
гармонии.
Стриж торчит в Цинциннати уже добрых полгода, приехала из
Калифорнии от сочувствующей камарильи вампиров с целью вытащить Пискари из
тюрьмы. Они с Айви знакомы с последних двух школьных лет, делили и кровь, и
постель, и именно это, а не Пискари, оторвало Стриж от ее мастера-вампира и от
семьи. Я с ней познакомилась в прошлом году, и началось знакомство с ее жуткого
промаха, когда она, приняв меня за тень Айви, проявила вежливость — в изысканных
выражениях попросила моей крови.
Моя рука, смазывающая кастрюльку тающим маслом, замедлила
круги, и я заставила себя убрать от шеи другую руку, потянувшуюся прикрыть
шрам, не видный под идеальной кожей. Приступ желания, который эта женщина у
меня вызвала, был головокружительным и ошеломляющим. Сильнее было только
смущение из-за того, что она неверно поняла наши отношения с Айви. Но черт
побери, я их сама никак не могла понять — смешно было бы ожидать, что их поймет
Стриж через тридцать секунд после знакомства.
Я знала, что Айви и Стриж восстановили прежние отношения —
собственно поэтому Пискари и согласился принять Стриж в свою камарилью, если
красавица-вампирша сможет выиграть его дело. Смешивая масло с молоком и
порошком соуса я задумалась, действительно ли Пискари начинает раскаиваться в
своем либерализме, в том, что разрешил Айви поддерживать со мной отношения,
основанные на уважении вместо крови. Наверное, он рассчитывал, что Стриж
постепенно и ласково вернет Айви к правильному вампирскому образу мыслей.
