— Помню только, как проснулась в кресле Айви. Все себе
отлежала, нога болела.
И порез на губе изнутри.
Форд посмотрел на пальцы, которыми я зажала правую руку у
плеча, и я заставила себя ее опустить. Даже до меня начинало доходить, что мое
подсознание хочет мне что-то сказать.
— Не надо тогда пытаться вспомнить, — сказал он, и я
почувствовала, как меня слегка отпустило. — Подумай про ногу.
Ты ушиблась, и такие вещи трудно полностью стереть. Кого ты
ею ударила?
Я медленно, медленно выдохнула. Закрыла глаза,
почувствовала, как пульсирует боль в ноге. Не кого, а что, — пришла
внезапная мысль. Волосы упали ко мне в рот, застилая зрение, и потому я ударила
в косяк двери, а не в ручку. Эта дурацкая дверь чертовски узкая, я не виновата.
Пол еще качнулся, выбив меня из равновесия.
Я почувствовала, как отливает от лица кровь, и открыла
глаза. Форд подался вперед, зная, что я что-то вспомнила, и глаза его будто
требовали ответа. Амулет между нами засветился смесью пурпура, черноты и
серости — гнев и страх. Я не помнила этой ночи, но Кистен мог быть только в
одном месте, если там узкие двери и качающийся пол.
— На катере, — сказала я и встала. — Эдден,
вези нас туда.
Глава 38
Мы мчались, превышая скорость, по мощеной дороге, прыгая на
ухабах, оставленных прошлогодним морозом и снегоочистителями. Проселки за
пределами Низин приходили в запустение по мере того, как росли города и глушь
наползала на деревни. Эдден позвонил к себе в контору, и мы быстро выяснили,
что катера Кистена возле «Пиццы Пискари» нет — но патрульный из ФВБ вспомнил,
что видел подходящее под описание судно у причала старого склада ниже по реке.
Вот туда мы сейчас и мчались с мигалкой и сиренами, летели
через окраины Низин и дальше, дальше, пока не оказались в тех краях, куда бы
даже я после темноты заходить не стала. Не то чтобы здесь была неблагополучная
округа — после сорока лет заброшенности здесь вообще никакой округи не было.
Целые районы шли под бульдозер или оставались гнить, когда пережившие Поворот
сбежали в города. Цинциннати не исключение.
Деревья смыкались над дорогой, и уже было ясно, что близко
река — на поворотах в окне иногда мелькала серебристая вода. Я сидела радом с
Эдденом, Айви с Фордом на заднем сиденье. Меня удивило, что она хочет ехать с
нами, но потом я поняла, что ее прежние слова были сказаны, чтобы притушить
надежду найти Кистена еще живым. Или уже неживым, или еще каким-нибудь.
С ней был Дженкс — изо всех старался отвлечь ее и успокоить.
Но у него плохо получалось — если судить по черноте ее глаз и нервозности
Форда. Может быть, не очень удачное было решение посадить их вместе, но я тоже
ехать рядом с ним не хотела.
— Здесь! — воскликнула я, показывая на очертания
заброшенного кирпичного здания, выглядывающего из громадных древних деревьев.
Наверняка это было место, которое мы ищем — пока что уже полмили мы ничего не
видели, кроме пустырей, обрамленных переросшими деревьями. Я пыталась успокоить
нервы, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям — не бывала ли я уже здесь.
Но ничего знакомого не было. Жаркое утреннее солнце блестело на листьях и на
воде реки, когда мы заехали на задушенную травой гравийную дорожку. При виде
катера Кистена у меня сердце громко и болезненно стукнуло.
— Вон он, — сказала я, нашаривая ручку двери еще
раньше, чем машина остановилась. — Вон «Солярис».
Я расстегивала ремень безопасности, а Дженкс уже оставил
Айви и летал надо мной.
— Погоди, Рэйчел. — Я нахмурилась, когда он нажал
кнопку и включил блокировку дверей. «Краун Виктория» качнулась, остановившись,
и он поставил рычаг в положение парковки. Айви попыталась открыть дверь, но
полицейскую машину изнутри не открыть, даже если бы Эдден и не заблокировал
дверцы. — Я не шучу, — сказал он в напряженном молчании, нарушаемом
лишь возбужденным жужжанием крыльев Дженкса. — Никто отсюда не выйдет,
пока не прибудет подкрепление. В этом здании может быть кто угодно.
Дженкс хихикнул, нырнул под приборную доску и показал Эддену
длинный нос с той стороны ветрового стекла. Я посмотрела на рацию, которая
что-то бормотала — похоже, ближайшая машина в пяти минутах от нас.
— Если тебя волнуют неживые вампиры, то они не вылезут
загорать на солнышко, — сказала я, вручную разблокируя дверь и выходя
наружу. — А если там кто другой, так у меня как раз руки чешутся.
Айви придвинулась к Форду — он вытаращил глаза и вжался в
угол, — и двинула ногой в дверь. Хрустнул замок, Айви выскользнула с
жутковатой грацией ночных созданий. Дженкс уже скрылся, и мы с мрачной
решимостью пошли за ним к катеру. На полдороге нас нагнал Эдден.
— Рэйчел, остановись.
Выражение лица Айви лучше не описывать. Бросив на меня
только один взгляд, показавший глубину ее страха, она пошла дальше без меня.
— Убери руки! — крикнула я с яростью перенаправленной
злости и выдернула руку у него из пальцев. — Я оперработник, а не
переживающая подружка! — На самом деле и то, и другое, но я знаю, как
вести себя на месте преступления. — Ты бы его без меня никогда не нашел.
Ему может быть нужна моя помощь… или ты хочешь признать, что сыграл на моих
чувствах, зная заведомо, что он мертв?
Эдден щурился на ярком свету, отчего лицо его казалось
намного старше. За ним стоял Форд, прислонившись к Капоту машины — интересно,
какова у него дистанция чтения эмоций? Хотелось бы думать, что меньше
разделяющих нас двадцати футов.
— Если он мертв… — начал Эдден.
— Я как-нибудь сама собой могу распоряжаться! — заорала
я. Страх, что он сказал правду, лишил меня терпения. — Я пошла туда! Там
не место преступления, пока мы не знаем, было ли преступление, так что убери
лапу!
Айви уже дошла до яхты и одним движением, которому можно
позавидовать, перемахнула на четырехфутовую высоту борта. Я пустилась рысью
вдогонку — побаливал распухший глаз под чарами цвета лица, и пульсировала боль
в ноге.
— Кистен? — крикнула я, надеясь и мечтая услышать
его голос. — Кистен, ты здесь?
Уголком глаза я увидела, что Эдден остался стоять у машины,
наклонив голову.
Чувствуя себя неуклюжей, я перелезла на палубу. Разные мышцы
выразили по этому поводу свой протест, и я встала с колен на ноги, отбросив
волосы с глаз. Айви уже была под палубой, Джен кс так и не показался, и я не
знала, к добру это или к худу. Поежившись от прохлады покрывшей палубу росы, я
попыталась вспомнить, как была здесь. Нет, ничего. Ноль.
Катер едва заметно покачнулся под моим весом, и я
соскользнула к двери кокпита, хватаясь за скобы.
— Айви? — крикнула я в подпалубное пространство, и
страх заметался между душой и разумом, когда она не ответила. Безмолвие
пожирало надежду как едкая кислота, капля за каплей. Если бы Кистен был в
сознании, он бы отозвался. Если он неживой, то умер бы от солнца, если только
не перебрался в склад. Как ни кинь, хороших вариантов нет.
