— Жалкая игра, — сказал он и наклонил голову. —
Или ты вправду не помнишь? — спросил он задумчиво, бросая на пол
измазанный платок и глядя на меня пристально.
Я попыталась что-то сказать — слова не шли. Ужас, что его
слова могут быть правдой, потряс меня и лишил речи. Мысли застыли. Плечо
пульсировало под пальцами, и когда Пискари подался ближе, я не двинулась, не в
силах реагировать.
— Ты там была, — донеслись его слова будто издали.
Он взял меня за подбородок, наклонил мне голову, и свет попал мне в
глаза. — Ты видела. Ты вся пахнешь окончательной смертью Кистена. Ты
дышишь ею. Она от твоей кожи исходит как духи.
Я спала у себя в церкви, подумала я, но тут мой мир поехал
куда-то в тошнотном головокружении — картина начинала складываться. Я
проснулась с избитым и ноющим телом. На губе был порез. В кухне пахло свечами и
сиренью — ингредиентами для зелья забвения. Чертова нога так распухла, что
пришлось надевать сапоги.
Что же я видела? Что я сделала?
Пискари шагнул ко мне, я отшатнулась назад. Не верю! Я
отдала фокус — за что? Кистена больше нет. У меня подступили слезы.
Бог мой, Кистена больше нет! И я при этом была.
Пискари протянул руку, я хотела блокировать, но он поймал
меня за запястье. Страхом свело диафрагму, я застыла. Вся комната будто
шевельнулась в едином вдохе, а Пискари втянул в себя воздух, принюхиваясь ко
мне. Наслаждаясь ароматом страха.
— Ты сильнее, чем мне пыталась внушить Айви, —
сказал он тихо, почти задумчиво. — Понимаю, почему она так на тебе
зациклилась. От тебя могла бы быть польза, раз ты сумела уйти невредимой
оттуда, где один неживой вампир встретил свой конец, а другой еле сумел
спастись.
Я отдернулась прочь, отчаянным взглядом нашла Эддена.
Тяжесть налила мышцы спины, я подалась назад. Там был другой вампир? Не помню,
но приходится верить. Что же я сделала с собой? И зачем?
— А может быть… может быть, ты слишком опасна, чтобы
дать тебе и дальше разгуливать на свободе. Пора, наверное, тебя раздавить.
Ничего не соображая, я не шевельнулась, пока золотистая рука
Пискари не сомкнулась у меня на горле.
— Нет! — заорала я, но было поздно — слово
забулькало у меня в глотке. Запылал в крови адреналин, я задергалась.
Пискари тыльной стороной руки, обманчиво-медленным и небрежным движением
отмахнулся от Дженкса — пикси впечатался в стенку и упал на пол.
Боже мой, Дженкс!
— Я же тебе дала фокус! — просипела я, пальцами
ног нащупывая пол, потому что он меня поднял. — Ты обещал меня не
трогать!
Он подтащил меня ближе:
— Ты меня в тюрьму посадила. — Его дыхание разило
кровью и жженым янтарем. — Я обещал, что сохраню тебе жизнь, но я тебе
задолжал много боли. Ты смерти только желать будешь.
Он предупреждающе выставил руку, увидев движение Квена — и
эльф остановился.
Меня пробрало ужасом. Это невозможно!
— Я тебе жизнь спасла! — прохрипела я, когда он чуть
приотпустил пальцы, чтобы слышать мою мольбу. — Я могла бы дать Алу тебя
убить!
— Твоя ошибка. — Он улыбнулся глазами черными, как
смертный грех. — Пока, Рэйчел. Пришла тебе пора начать новую жизнь.
— Нет! — крикнула я и зачерпнула из линии, толкнула
энергию в него, но было поздно. Прижав меня к своей груди, Пискари бешено
всадил в меня зубы.
Я чуть не оглохла от собственного крика ужаса. Сердце
колотилось, будто хотело выскочить наружу, но мышцы ослабели сразу. Потекла
потоком боль, не давая двинуться — это была пытка. Хриплыми толчками вырывалось
дыхание, и все быстрее уходила в Пискари моя кровь.
Быстрой водой накатилась темная тень, но Пискари, не
отрываясь от меня, ударил Квена наотмашь, и тот отлетел с болезненным стоном.
Убей нас, подумала я, желая, чтобы Квен разнес нас обоих к
чертям шаром безвременья. Как могло так получиться? Не должно быть такого. Не
может быть такого!
— Пискари! — раздался молящий голос Айви, и у меня
сердце екнуло от прозвучавшего в ее голосе чувства. — Отпусти ее! —
крикнула она, и я увидела, как тонкая рука взяла вампира за плечо, стиснула
яростно. — Ты обещал! Ты обещал, что не тронешь ее, если я к тебе приду!
Я застонала, когда он отклонился, разорвав мне клыками шею.
Я не могла… не могла шевельнуться!
— Поздно, — ответил Пискари, и я повисла в его руках,
беспомощная. — Это необходимо сделать.
— Ты сказал, что ты ее не тронешь.
Голос Айви был тяжелым и серым, как утренний туман. Пискари
держал меня стоймя, прижимая к себе рукой.
— Ты была неосторожна, — сказал он просто. — В
последний раз я за тобой подчищаю концы. Тебе следовало привязать ее еще тогда,
когда я тебе сказал. По справедливости, я должен ее убить. Неукрощенных зверей
следует уничтожать.
— Рэйчел меня никогда не тронута бы, — прошептала Айви,
и я попыталась заговорить, чувствуя, как сердце разрывается. Сделала вдох.
Увидела, как наползает серость, застилая зрение. Я уходила и не могла
зацепиться.
— Нет, девочка моя Айви. — Лицо Пискари смягчилось, он
наклонился через меня и погладил Айви по щеке с фальшивой любовью, оставив
кровавый след. В углу плакала Стриж, добавляя гротеска в фарс. — Они манят
нас и ведут к гибели. Я убью ее для тебя, ибо, если я не сделаю этого, я только
мучил бы тебя ею, а я уже достаточно тебя мучил. Это мой дар тебе, Айви, а она
ничего не почувствует. Обещаю тебе.
Он наклонился ко мне, стал слизывать текущую кровь,
постанывая от наслаждения, и Айви двинулась к нему с ужасом на лице,
остановилась рядом, борясь с собой, с тем, что внушалось ей всю жизнь. Слезы
наполнили ее глаза, пролились наружу. У меня тоже все перед глазами поплыло, но
я видела, как она взяла Пискари за плечо.
— Нет, — сказала она, когда он еще раз собрался вонзить
в меня зубы, но это был шепот. — Нет, — повторила она громче, и меня
осветило надеждой. Пискари остановился, схватил меня крепче.
—Нет! — крикнула Айви. — Я тебе не дам ее убить!
Отступив на шаг, она с разворота ударила Пискари ногой в
голову.
Но удар не попал в цель. Пискари зашипел, бросил меня
бесформенной грудой между ними. Я хрипло дышала, ощупывая пальцами шею. Он меня
укусил. Голова кружится, слабость. Насколько? Насколько сильно?
— Да, девочка? — спросил где-то надо мной старый
вампир.
— Нет, — повторила Айви.
Дрожащий голос звучал решительно, но страх в нем слышала
даже я.
— Нет? — ласково сказал Пискари, а я попыталась
оттолкнуться, отползти, не быть между ними. — У тебя сил не хватит меня
одолеть.
Сердце колотилось, я кое-как нащупала стену, царапая ее
бессильными пальцами, смогла сесть, прислониться к ней спиной. Тела Ли под
зеркалом больше не было, и увидела, что Трент оттащил его к двери, накрыв
фраком как одеялом. Ли жив?
