— Кери! — позвала я просительно — и осеклась, когда она
повернулась ко мне:
— Замолчи. Тобой я тоже недовольна. Никто за всю мою жизнь
не посмел меня толкнуть.
Я смотрела на Трента, отвесив челюсть. Потрясенный
миллиардер пятился к двери.
— Прошу прощения, — сказал он. — Это была ошибка.
Если вы соблаговолите отпустить Квена, я уйду.
Кери развернулась к нему:
— Приношу свои извинения, что задержала столь занятого
джентльмена перед, несомненно, важной встречей, — сказала она едко, потом посмотрела
на Квена, валяющегося на полу, — Он хороший? — спросила она вдруг.
Трент помолчал, и металлическая вонь, щекочущая мне нос,
стала сильнее.
— Да
— Тебе следует чаще его слушать, — сказала она,
присев рядом с Квеном. Платье обливало ее, будто вода стала шелком. — Для
этого нам и нужны рядом другие.
Дженкс слетел ко мне, а я подумала, не так ли относится ко
мне Кери. Что-то вроде слуги, с которым обсуждаешь то ил и это.
Трент тревожно прищурился, когда Кери забормотала по латыни,
и Квена окружило черное мерцание безвременья. Он фыркнул — чернота раскололась
и исчезла серебряными нитями, когда он открыл глаза. Кое-как он поднялся, а
Кери выпрямилась более грациозно. По испуганному лицу Квена было видно, что он
удивлен и ошарашен. Я не могла подавить в себе сочувствия к нему; Кери — та еще
штучка, даже когда не строит нас в линию.
— Ты видел, что я сделала? — спросила она
серьезно, и Квен кивнул. Он не сводил с нее глаз, будто увидел свое
спасение. — Ты мог бы это повторить? — задала она следующий вопрос.
Квен посмотрел на Трента и кивнул:
— Смогу теперь, когда видел, как это делала ты, —
сказал он виновато.
Но Кери довольно улыбнулась.
— Он не знает, что ты практикуешь темные искусства?
Квен опустил глаза, моргнул, когда до него дошло, что она
босиком.
— Нет, Маи Са'ан, — ответил он тихо, и Трент неловко
шевельнулся.
Кери засмеялась — чудесный звук, окативший меня будто
прохладной водой.
— Может быть, мы все-таки еще живы, — сказала она
и коснулась его руки, как будто они старые друзья. — И береги его, если
сможешь. Он идиот.
Трент прокашлялся, но они были поглощены друг другом.
— Он таков, каким его создавали, Маи Са'ан, —
возразил Квен, изящным жестом целуя ей руку. — У него не было выбора.
Кери слегка фыркнула, забирая руку.
— Что ж, сейчас у него выбор есть, — заметила она
несколько презрительно. — Посмотрим, сумеешь ли ты напомнить ему, кто он и
что он.
Квен уважительно кивнул и повернулся ко мне. Мне он тоже
отвесил такой же почтительный кивок, но сопровождаемый ухмылкой, смысл которой
я не поняла. Дженкс у меня на плече вздохнул, и я себя поймала на том, что
качнулась назад на пятках. Кажется, все кончилось.
— А секундочку, — сказала я, снова подавшись
вперед. — Не уходите еще. Кери, не отпускай их.
Оба эльфа застыли. Кери улыбнулась им, а я побежала рысцой в
свою комнату. Схватив два чехла с платьями, я бросилась обратно. Остаться в
живых — ставлю птичку, сделано. Фокус оставить у себя — птичка. Познакомить
Трента и Кери — птичка. Что-то мне есть хочется. Что там у нас в холодильнике
есть? Тут у меня глаза полезли на лоб — я поняла, что это за металлическая
вонь. Чайник на огне выкипел, черт бы его побрал,
— Вот! — Я вывалила оба платья в руки
Тренту. — Я на твоей вшивой свадьбе не работаю. Вернула бы тебе деньги,
только ты мне их не давал.
Убийственная ярость вспыхнула на лице Трента, и он бросил
платья на пол. Резко развернувшись, он зашагал к двери и оставил ее открытой. Я
слышала, как он топает по тротуару, потом открылась и закрылась дверца машины —
и стало тихо.
Квен элегантно поклонился Кери, которая подобрала подол и
сделала книксен — я была потрясена. Квен, поколебавшись, поклонился мне еще
раз, и я небрежно махнула ему рукой — типа, увидимся. А что, он думал, я
книксен умею?
С улыбкой на темном лице Квен вышел вслед за Трентом и
аккуратно закрыл за собой дверь.
Мой вздох облегчения показался очень громким.
— Ну и ну, сказал Дженкс, взлетая с моего плеча и
кружась над Кери. — Черт меня побери, если я когда-нибудь что-нибудь
подобное видел!
Будто по этому сигналу святилище наполнилось пиксенятами, У
меня сразу заболела голова, и хотя я была счастлива, что все кончилось хорошо,
я все же беспокоилась. От фокуса нужно избавиться как можно скорее.
— Кери, — спросила я, разгоняя рукой пиксенят,
закидывая брошенные платья на спинку дивана и спеша в кухню выключить
огонь, — скажи, кто я для тебя?
Она пошла за мной, и я удивилась, когда обернулась и увидела
у нее в руках подарок Трента.
— Друг, — ответила она просто.
Воняло в кухне жутко, и я задрала окно повыше. Вот поэтому,
в частности, я и люблю кофе. Когда его готовишь, не напортачишь. И даже
хреновый — хорош.
Взяв прихватку, я сдвинула чайник в раковину и вздрогнула от
шипения перегретой воды, когда раскаленный металл встал на мокрый фаянс.
— Хочешь кофе? — спросила я, не зная, что делать. То
есть я знала, что она предпочла бы чай, но только не из такого грязного
чайника, пусть даже грязного только снаружи.
— Он мне понравился, — сказала она задумчиво.
— Квен? — спросила я неуверенно, вспомнив, какой
целовал ей руку.
Она стояла на пороге кухни, с мечтательным лицом, на котором
так недавно можно было прочесть только сокрушительный гнев.
— Нет, — ответила она, как будто озадаченная моим
непониманием, — Трент. Он так восхитительно невинен. При всей этой власти
и силе.
Я на нее уставилась, а она открыла крышечку оставленной в
подарок коробочки и достала оттуда опал размером с куриное яйцо. Поднеся его к
свету, она вздохнула:
— Трентон Алоизий Каламак…
Глава 28
Солнце перешло на дальнюю стену кухни, и я сидела у стола,
нацепив одну из человеческих рубашек Дженкса поверх черной майки. Это я сделала
ради некоторого утешения: мне совсем не улыбалось снова ехать в морг. Слева от
меня стояла банка сальса халапеньо и помидор для Гленна. Справа — чашка давно
остывшего кофе рядом с сотовым и домашним телефонами. Не звонил ни тот, ни
другой. Была уже четверть первого, и Гленн опаздывал. Терпеть не могу ждать.
Наклонившись ближе к столу, я положила еще слой лака на
ноготь указательного пальца. Запах ацетата смешался с ароматом трав над столом,
и шум игравших в саду в прятки детишек Дженкса лился бальзамом надушу. Еще три
пиксенка заплетали мне волосы, а Дженкс надзирал за ними, «чтобы опять не
запутали».
