— Вы оставите попытки меня засадить? — тихо
спросил Трент и застыл от невысказанной мысли. У него губы раскрылись, он
посмотрел на Квена, пораженный. — У нее фокус, — сказал он Квену и
повернулся ко мне в радостном удивлении. — Вот что ты хочешь отдать
Пискари! Фокус у тебя, — сказал он между приступами смеха. — Как же я
не понял, что он у тебя!
Я похолодела, сердце провалилось куда-то вниз. Ох, блин…
Я встала, но между нами возник Квен.
— Стой! — сказала я, выставив вперед руку, и он
послушался. С колотящимся сердцем я удерживала его на расстоянии рукой с
расставленными пальцами, лихорадочно соображая… Это Трент убивал верволъфов?
— Ты убил Бретта? — спросила я и увидела, как он
покраснел. — Так это ты! — воскликнула я, опуская руку и разгорячаясь
злостью. Черт побери, это что ж я такое сейчас чуть не сделала? Что со мной?
Такого не должно было быть!
— Я его не убивал, — ответил Трент, играя желваками на
скулах. — Он сам себя убил. До того, как мог мне сказать, что фокус у
вас, — договорил он, держа руки за спиной.
Квен покачивался на носках, опустив свободно руки. Я будто
во сне ему сказала:
— Ты убил Бретта. И секретаршу мистера Рея. И помощника
миссис Саронг.
Лицо Квена потемнело от чувства вины, мышцы его напряглись.
— Сволочи вы, — шепнула я, не желая этому верить,
проклиная себя за то, что хотела видеть Трента лучшим, чем он есть, чтобы оба
они были не просто хладнокровными убийцами и палачами. — Я думала, Квен, у
тебя больше чувства чести.
Пожилой эльф стиснул зубы.
— Мы не убивали их, — сказал Трент, защищаясь, и я
презрительно фыркнула. — Они совершили самоубийство, — настаивал он,
этот дьявол с безупречной прической в идеальном костюме. — Все они. Никто
из них не обязан был умирать. Они могли мне сказать.
Будто была какая-то разница.
— Они не знали, что он у меня.
Трент шагнул вперед, показывая на меня пальцем, и Квен
оттянул его назад.
— Рэйчел, идет война, — сказал эльф помоложе
сдавленным голосом, стряхивая руку Квена. — На войне гибнут и посторонние.
Я глядела на него, глазам своим не веря.
— Трент, это не война. Это ты рвешься расширить свою
власть. Трент, ну куда тебе еще! Ты такой параноик, что тебе для чувства
безопасности нужно быть царем всего, мать его, мира?
Я вспомнила мою церковь, моих друзей и вскинула голову. Да,
они убивали, но Айви пыталась вырваться из этого, а Дженксу приходилось, чтобы
выжить самому и дать выжить своим детям. И я тоже вполне сознательно принесла в
жертву Ли, чтобы выжить самой. Не могу утверждать, что я такая уж белая и
пушистая. Но я никогда не убивала ради денег или власти, И мои друзья тоже.
Мои слова задели Трента, и он покраснел — от стыда или вины.
— Сколько вы за него хотите? — спросил он тихо.
Я уставилась на него, разинув рот. Не в силах поверить.
— Ты… ты хочешь его купить? — пролепетала я. Трент
облизал губы:
— Я бизнесмен.
— По профессии, значит. А убийца — это у тебя хобби такое?
Или ты считаешь, что трудное положение твоего вида дает тебе право убивать?
С искаженным от стыда и гнева лицом Трент одернул на себе
пиджак. Если бы он при этом еще вытащил чековую книжку, я бы напустилась на
него с воплем.
— Все, что захотите, Рэйчел. Любые гарантии вашей
безопасности. Вашей, вашей матери, Дженкса, даже Айви. Столько, что сможете
купить все, что захотите.
Как у него это все легко получается. Но я уже не хочу с ним
иметь дело. Пискари убивает, но у него нет понятия жалости или угрызений
совести. Корить его — как говорить акуле, что она плохая рыба и что нехорошо
есть других. Но Трент? Этот знает, что поступает дурно, и продолжает поступать
так же.
Но Трент ждал, не опуская глаз. А я его ненавидела,
ненавидела до глубины души. Он привлекателен и могуч, и я поддалась на это
настолько, что у меня ощущение добра и зла затуманилось. Да, он может меня
убить. И что? Разве правильно будет с ним идти на сделки, Чтобы спасти себе
жизнь? Какого черта вообще ему верить, что он сдержит свое слово? То же самое,
что заключать договор с демоном или использовать демонское проклятие. И то и
другое — легкий выход, ленивый выход.
Я не буду использовать демонские проклятия. Я не буду
заключать сделки с демонами. Я не буду верить, что Трент сдержит слово. Он
хладнокровный убийца, ставящий свой вид выше всех других. Ну и пошел он к
черту.
Квен понимал, что я думаю, и я видела, что он подобрался. Но
Трент — нет, он не настолько чуток. Бизнесмен он, а не воин. Симпатичный такой
бизнесменчик.
— Я вам дам за него четверть миллиона, — сказал
Трент, и
мне стало противно.
Я передернулась:
— Не получишь ты его, ты, пыль от пикси. Если он объявится,
начнется война. Я его отдам Пискари, чтобы тот спрятал его снова.
— Он вас убьет, как только получит фокус, — тут же
ответил Трент, искренне и правдиво. — Не будьте дурой на этот раз. Отдайте
его мне. Я смогу защитить вашу безопасность. Я не буду начинать войну, просто
установлю равновесие.
— Равновесие? — Я шагнула вперед и остановилась, когда
Квен зеркально повторил мое движение. — А может быть, прочих
внутриземельцев устраивает то равновесие, что есть сейчас? Может, время эльфам
вымереть? Если все они такие, как вы с Элласбет, жадные до денег и власти, то,
быть может, вы настолько оторвались от корней, от благодати и морали, что уже
мертвы как вид? Мертвы, похоронены и земля пухом, — сказала я насмешливо,
глядя, как наливается кровью Трент. — Если вы с ней — образец, по которому
ты будешь восстанавливать вид, то спасибо, не надо.
— Это не мы оставили безвременье демонам! — крикнул он,
изливая честную и неприкрытую злость, свою движущую силу в приступе раздражения
и досады. — Вы нас бросили! Вы нас бросили биться одних! Мы жертвовали
собой, а вы пятки смазали салом! И если я теперь безжалостен, это вы меня таким
сделали!
Ах ты сволочь…
— Не надо меня обвинять в том, что сделали мои предки!
Трент скривился:
— Десять процентов моего портфеля, — сказал он, кипя
внутренне.
Гад и псих.
— Не продается. Уходи.
— Пятнадцать процентов. Это треть миллиарда.
— Убирайся из моей церкви ко всем чертям!
Трент хотел что-то ответить, потом посмотрел на часы.
— Мне жаль, что у вас такие чувства, — сказал он.
Громко прозвучали его шаги, когда он отошел обратно к роялю. Сунув подарок для
Кери в карман, он спросил, будто между делом: —
