Я не виновата. Не моя вина, что Ал такое творит.
— Зато хотя бы он изгнан, — сказал Гленн
равнодушным
голосом:
Я едко засмеялась:
— А вот и нет. Небольшая пауза.
— Пискари сказал…
— Пискари и Ал работают на пару. А вы поддались на разводку
и выпустили его, так что теперь у вас по Цинциннати не один монстр носится, а
два. — Я скривилась. — И не надо меня просить на этот раз, чтобы я с
ними разобралась.
Шум офиса заполнил телефон.
— И все-таки можете вы сюда приехать? — сказал
Гленн после долгой паузы. Я хочу, чтобы вы опознали одну личность.
У меня сердце защемило. У него там новое тело? Вдруг Пискари
стал занимать мои мысли меньше всего.
— Дэвид? — спросила я, чувствуя, как подгибаются
колени, как пробирает меня морозом на солнце, проникающем в кухонное окно.
Кто-то его убил. Кто-то убивает вервольфов в поисках фокуса, а что Дэвид — мой
альфа, ни для кого не секрет. Помилуй меня, господи, они его убили!
— Нет, — ответил Гленн, и облегчение было такое, что
воздух задрожал у меня в легких. — Это вервольф по имени Бретт Марксон. У
него в бумажнике ваша карточка. Вы его знаете?
Краткий душевный подъем по поводу того, что Дэвид жив,
сменился оцепенением. Бретт? Тот вервольф из Макино? Я соскользнула на пол,
спиной к шкафчику под мойкой, подобрала колени.
— Рэйчел? — донесся издалека голос Гленна. —
Все в порядке?
— Ага, — выдохнула я и тут же поправилась: — Нет.
Сейчас приеду. — Я облизала губы и попыталась проглотить слюну. —
Есть у меня час? — Помыться и поесть. — А лучше два.
— Черт, Рэйчел, вы действительно знали этого
вервольфа? — В голосе Гленна слышались виноватые нотки. — Вы меня
извините, я должен был сам приехать.
Я посмотрела вверх, увидела пустое место Айви за столом.
— Нет, все в порядке. Это был… мой знакомый. — Я
перевела дыхание, вспомнив последний раз, когда видела Бретта, прошедшего по
окраинам моей жизни и искавшего путь в мою стаю. Крепкий мужик, искавший
чего-то такого, во что можно верить.
— Сколько сейчас? Семь тридцать? — говорил
Гленн. — В полдень пришлю машину. Или у вас уже есть права?
Я покачала головой, хотя он этого не видел.
— Машину — это будет хорошо.
— Рэйчел? Все у вас нормально?
По городу шляется демон без привязи. Мастер-вампир, жаждущий
моей смерти, вышел на свободу. Моя церковь утратила освящение. А Бретт погиб.
— Все у меня в порядке, — ответила я едва
слышно. — Увидимся днем.
В том же отупении я отключила трубку, не ожидая, что он еще
скажет. Держа в руке тяжелый телефон, я таращилась на мои книги заклинаний, как
раз на уровне моих глаз. Черт побери, все это неправильно. Я вытерла глаза и
встала с таким чувством, будто все переменилось.
Поскрипывая босыми ногами по полу, я пошла обратно в
святилище, но остановилась, пройдя полкоридора. Трент рассматривал витражи, и
его начищенные туфли сверкнули на солнце, когда он повернулся. Квен стоят от
него в шести футах, готовый к любой неожиданности.
— Трент, я прошу прощения, — сказала я. Он поднял
брови, и я подумала, что лицо у меня должно быть совершенно белое. — Я не
могу сделать сейчас, что обещала. И не думаю, что Кери вообще сюда придет.
— Почему? — спросил он, оборачиваясь ко мне
полностью.
Боже мой, убили Бретта!
— Я ее ночью толкнула на землю, — сообщила
я, — и она, я
думаю, до сих пор по этому поводу расстраивается.
Бретт погиб. Профессиональный военный. Как его вообще могли
убить? Он чертовски хорошо умел оставаться в живых.
Трент стряхнул рукава своего дорого костюма и недоверчиво
засмеялся:
— Вы ее толкнули на землю? Да вы знаете, кто она?
Я сделала резкий вдох, пытаясь справиться с собой. Бретта
убили — по моей вине.
— Я знаю, кто она. Но если меня толкают, я толкаю в
ответ.
Трент посмотрел на Квена, и лицо его стало суровым. Я
решительно выставила челюсть, стараясь дышать неглубоко. Посмотрела на балки в
поисках Дженкса и постаралась сдержать слезы. Кто-то убил Бретта. А он был
всего лишь в шаге от меня. Я чертовски уязвима. Все, что нужно — это найти
снайпера, но не могу же я жить в пещере? Дерьмо, дерьмо и дерьмо. Лиловое
фейрийское дерьмо в зеленую искорку.
Я провела рукой по стене и села в кресло Айви. Запах
вампирского ладана испортил мне настроение еще сильнее. Хватит мне относиться к
жизни как к партии в азартную игру. Пора начать покупать страховку, или я не
услышу, как моя мать жалуется, что у нее нет внуков. Хотя от одной мысли об
этом у меня с души воротит, но я должна буду отдать фокус Пискари, чтобы он его
снова скрыл, то есть подкупить его, чтобы меня не убивал. Потом я спасу Ли,
чтобы Ал ушел туда, где ему место, а Трент от меня отстал. С этого можно и
начать, подумала я, садясь ровнее и делая глубокий вдох. Алом я займусь позже.
После захода солнца.
— Трент, — сказала я, закрывая глаза будто в
долгом моргании, ощущая, как просыпается во мне знание добра и зла. —
Может быть, у меня будет способ освободить Ли от Ала. Тебе это не будет стоить
ни цента, но я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. — Я посмотрела на него
— и на этом лице не прочла ничего, кроме любопытства, — Ты сможешь?
— Вы говорили, что нельзя освободить фамилиара от
демона, — сказал он, и в бархатном голосе послышались резкие нотки.
Я пожала плечами, глядя мимо него на дверь, и выпрямилась —
чтобы не иметь такого жалкого вида.
— А как ты думаешь, откуда Кери взялась?
С ничего не выражающим лицом Трент посмотрел на Квена. Квен
многозначительно прикрыл глаза.
— Слушаю, — настороженно сказал Трент. Вот тут как раз
и начиналось скользкое место.
— Я попытаюсь забить одну сделку с Пискари…
— Поаккуратнее, — издевательски предупредил он. —
Кто-нибудь может подумать, что ваш черно-белый облик становится серым.
— Заткнись! — рявкнула я на миллиардера, почувствовав
жало под шкурой. — Я не нарушаю закона. У меня есть одна вещь, которая
может быть ему желательна, а когда он ее получит, должно выйти так, что я смогу
надежно избавиться от Ала, причем таким способом, который освободит Ли. Но мне
нужно твое слово, что ты оставишь в покое меня и тех, кто мне дорог. А
я… — Я тяжело и глубоко вздохнула, понимая, что становлюсь такой же, как
они. — А я оставлю в покое весь твой бизнес.
Я хочу выжить. Я хочу жить. Я играю в одной песочнице с
наемниками и серийными убийцами, сохраняя при этом надменную невинность
снежинки в аду. ФВБ меня не защитит, не сможет. ОВ — не станет. Трент может
меня убить, и этот факт требует уважения, пусть я даже не уважаю самого Трента.
Господи, кем же это я становлюсь?
