– …и еще одно требование к такому резаку – чтобы он тупился не очень быстро.
Механик сделался очень серьезным.
– Вы хотите, чтобы я сделал такой инструмент?
– Или указали на того, кто возьмется. С вашей рекомендацией, конечно.
Мастер какое-то время колеблется, потом решается:
– Пожалуй, я смогу такой сделать для вас. Но вам понадобится также специальный точильный камень…
Еще как понимаю механика. Для закаленной стали обычный брусок не подойдет.
– …поэтому я сэкономлю ваше время, пошлю за ним приказчика.
Очень похоже, что приказчик – из доверенных.
– Одну минуту, мастер. Еще требуется нож для резьбы по дереву, вот чертеж. И, разумеется, нежелательно, чтобы он слишком скоро тупился.
– Для этого ножа потребуется свой точильный брусок…
– …и я буду счастлив, если вы его также купите.
– Но, как вы понимаете, я не могу изготовить нужный вам инструмент мгновенно. Дайте мне… скажем, три дня.
Не смешите мои тапочки. Уж я-то знаю, что такой инструмент изготовить – полдня работы, да и то много. Но мастеру нужно время, чтобы раздобыть материал. Само собой, эти логические выкладки я придерживаю за зубами.
– Очень хорошо, уважаемый Фарад-ир, тогда через три дня я к вам наведаюсь. Сделка?
– Сделка.
А вот теперь – домой.
Сцена, которую я видеть никак не мог
На лице академика сияла самая приветливая улыбка.
– Доброго вам дня, господин старший дознаватель.
– И вам, почтеннейший Тофар-ун. Я осмелился отнять некоторую – надеюсь, небольшую – толику вашего времени, поскольку по роду деятельности столкнулся с явлением, которое может представить интерес для вашей группы…
Рассказ занял двадцать минут. Тофар-ун наполовину стер улыбку с лица и слушал, похоже, со вниманием.
– …и по вышеназванным причинам у нас не сложилось четкое мнение по поводу того, насколько может быть опасен этот человек. Наша группа дознавателей рассудила, что таковая оценка относится к компетенции вашей группы.
Тофар-ун был не только умен, но и опытен в обращении с самыми разными людьми. Он посчитал, что разыгрывать перед старшим дознавателем ученого мужа, погружающегося в глубокие размышления, не следует. И был совершенно прав.
– Как я понял из вашего рассказа, вы удивлены непонятным образом возросшей магической силой доктора Моаны-ра. И у вас нет никаких рациональных объяснений этому, причем неясной остается роль того человека, что живет у нее в поместье и фактически выполняет роль боевого мага при ней. У вас нет ни одного живого свидетеля его действий, помимо самой Моаны-ра. И вы полагаете, что этот неизвестный может представлять потенциальную угрозу.
– Вы очень точно обрисовали картину, почтеннейший.
– На сегодняшний день у меня на этого человека нет ничего, за исключением слухов…
Почтеннейший врал самым наглым образом: до этого момента он и не слыхивал о нем.
– …а на основании только лишь слухов я не могу давать задание своим людям. Поверьте, у них есть куда более неотложные задачи.
Эти слова старший дознаватель слышал неоднократно. Ему сразу все стало ясно, но его многолетний опыт предписал сохранить на лице выражение почтительного внимания.
– Это не все, есть и политические соображения…
Эти слова были столь же хорошо знакомы старшему дознавателю.
– …состоящие в том, что даже я не могу без очень веских оснований задевать интересы магов жизни…
Старший дознаватель не смог понять, чем опрашивание разных людей, близких к Моане-ра, может задеть ее интересы, но выражение его лица ничуть не изменилось.
– …однако мой опыт показывает, что тот, кто по каким бы то ни было причинам стал выходить из своего жизненного ряда…
«Красиво выражается», – вынужден был мысленно признать старший дознаватель.
– …тот будет и впредь это делать. И даст тем самым дальнейшие факты в ваш сундук. Я же, со своей стороны, могу сделать вот что. Если откроется новое дело, связанное со… странностями магической деятельности особо почтенной Моаны-ра, то вы можете попросить через меня, чтобы расследование было поручено именно вам. Это облегчит вам сбор информации.
Это было все же больше, чем ничего, но много меньше, чем хотелось бы господину старшему дознавателю. Но тот прекрасно понял, что с имеющимися фактами он большего не добьется. Осталось только поблагодарить почтеннейшего академика в самых изысканных выражениях и удалиться.
Оставшись один, академик Тофар-ун на полминуты прикрыл глаза. Он не солгал старшему дознавателю, говоря, что у его людей есть важные задания. Но отвлечь на второстепенную задачу он кое-кого мог. В отличие от многих своих коллег, он не ставил магов превыше всех прочих смертных, больше того: твердо был уверен, что отсутствие магических способностей можно хотя бы частично скомпенсировать умом и находчивостью. Поэтому он вызвал того, кто не был магом и числился помощником третьего ранга (хотя почему-то его жалованье было как у помощника первого ранга).
– Имеется один неизвестный…
Последовало точное описание того, где его искать.
– Задание: узнать его имя и магический ранг, если таковой есть. Если будет еще информация, получить ее тоже. Но без всяких лишних усилий, степень важности – четвертая. Срок… – тут академик задумался на пару секунд, – четыре недели.
Младший (номинально) помощник был столь же понятлив, сколь и опытен. В частности, он понял, что суть задачи – получить хоть какие-то сведения об этом человеке, ибо отсутствие таковых может при случае выставить почтеннейшего в не самом выгодном свете. И заняться этим делом можно лишь в те редкие минуты, когда совсем уж ничего срочного нет.
И поскольку понятно было решительно все, помощник неопределенного ранга поклонился и вышел.
Глава 5
Следующий день начался самым приятным образом для команды. Я раздал те доли, что причитались за продажу кристаллов. Но радость Ирины была особенной: ей в подарок достались анатомический атлас (с условием, что я его сначала изучу), а также «Незаменимый помощник травника…». Учебник биологии я решил пока придержать у себя – не по причине жадности, а лишь потому, что я нем нуждался куда больше, чем кто бы то ни было из местных. Про себя я решил, что пока и поскольку не будет очень срочных дел, буду половину дня изучать эти книги, а вторую половину полировать пирит – он должен был пойти на оценку к Сарату.
Было бы сугубым преувеличением сказать, что Ирина схватила подаренные книги и, прижимая их к груди, убежала в свою комнату. Скорее подошло бы нечто вроде: она с трудом подняла две книги и, пошатываясь под их весом, побрела в свою комнату.
