– Ты что-то говорил по поводу алмазов.
– Забудь.
– А в чем дело? Что-то случилось? Тебе что-то известно?
– Да это я так… кое-что слышал, слухи всякие на стороне про твоего мужа… Ну и решил проверить. Про акции «Росал»… Они должны были быть у твоего мужа.
– А, ну тут я тебе вряд ли смогу сказать что-то новое – это Родин делами фирмы занимался, акциями всякими и так далее. Они с Машкиным вдвоем ворочали… А я даже и не лезла. Я человек непосвященный.
– Ну хорошо, если муж тебе ничего не говорил, то, может, Родин?
– Фи! А если тебе непременно надо услышать, о чем мы говорили с Родиным… то вряд ли тебе будет приятно это слышать… у меня времени не было интересоваться ничем посторонним…
– Лариса… – решил перейти в наступление Витя. – Послушай. Ты мне веришь?
– Конечно, – сделала Лариса большие глаза, – ты же мой маленький птенчик!
– Подожди, давай «птенчика» оставим на потом. Ты должна мне рассказать все как на духу. Понимаешь? Это очень серьезно. Тебе могут грозить большие неприятности. Я пока не могу сказать какие. Для твоей же пользы – чем меньше ты будешь знать, тем в большей будешь безопасности. В этой истории замешаны сумасшедшие деньги. Я вчера обещал тебя защитить – так вот можешь считать, что я уже приступил к своим прямым обязанностям.
Лариса смотрела на него во все глаза, даже жевать забыла. Рот приоткрыт, надкусанный бутерброд в отставленной руке, на щеке след от варенья… Ну чего она из себя пятилетнюю корчит, с отвращением подумал Витя, и продолжил сеанс гипноза:
– Я очень хочу это сделать, очень хочу тебя защитить, но смогу что-то предпринять лишь при условии, что ты будешь полностью со мной откровенна.
– Но я ничего от тебя не скрывала, – удивилась Лариса. – Я действительно совершенно не в курсе. – И, решив сменить тему на более легкомысленную, осведомилась: – А «на потом» – это когда?
– Что? – не понял Витя.
– Ты просил оставить «птенчика» на потом". На когда?..
Ну вот, с грустью подумал Виктор, пресловутый темперамент женщин среднего возраста… Говорят, дальше будет еще хуже. Природа все-таки большая шутница, награждает потребностями именно тогда, когда отнимает возможности… Бедные женщины.
…Позже, лежа на диване, Лариса наблюдала за тем, как Виктор собирается. На глаза ей попались высовывающиеся из-под дивана тапочки мужа с загнутыми турецкими носами. Надо вещи разобрать, подумала она, все из шкафов вынести, одежду – на помойке все равно подберут, там каждый день кто-то копошится – район богатый. Раньше вот кошки копошились, теперь – люди… Бумаги разобрать… Довольная тем, что нашла себе занятие на день, Лариса не протестовала против ухода Виктора, только тщательно замкнула за ним дверь.
Что ж, каждый зарабатывает как может, думал Виктор, спускаясь по лестнице. Это еще вопрос, сколько у вдовы останется денег и не придется ли ему подыскивать себе другое место… Все же личные отношения со служебными путать не хотелось. Левой рукой Витя крепко сжимал в кармане небольшой диктофон. Ему, конечно, не нравилось это очередное маленькое предательство, но не мог же он заботиться о чужой женщине больше, чем о себе?
Виктор отправился на назначенную встречу на метро. Свой неновый уже «фольксваген» он оставил дома. Можно было, конечно, взять такси, но Виктору хотелось прогуляться, подумать. Да и денег у него оставалось немного… Вот если дело выгорит, можно будет рассчитывать на неплохой гонорар. Кстати, подумать и о новой машине. Спускаясь на эскалаторе в метро, Виктор размечтался. Он давно уже подумывал о том, чтобы приобрести «мерседес». Не пошлый «шестисотый», а спортивный, стремительный… Который, стоил, кстати, дороже.
Нужный переход по закону подлости был закрыт, пришлось возвращаться на одну станцию назад и ехать в обход. И чего там можно столько времени ремонтировать?!.. Дюжие милиционеры с мегафоном стерегли тех, кто, несмотря на запрещающую проход табличку, упорно пытались пройти знакомым, нахоженным путем. Как муравьи, подумал Виктор.
Метро он не очень любил. Ни к чему, чтобы чужие люди обтирались о тебя боками. Разве что в детстве было интересно – в час пик ломится толпа народу, а ты маленький, зажмут тебя с двух сторон, а ты ноги подожмешь – и толпа тебя сама несет…
Виктор давно заметил – характер человека вполне можно определить по тому, как он ведет себя в метро. Одни прут напролом, как ледоколы, разрезая людскую массу, не обращая внимания на возмущенные и придушенные вопли ушибленных. Даже еще крепким словечком могут покрыть, обернувшись, обиженного. Другие, наоборот, дают себя затирать, всем место уступают, и в результате в вагон или на эскалатор попадают самыми последними. Виктор же пробирался в толпе аккуратно, протирался через нее, просачивался, как вода. Видел впереди просвет между телами – и тут же занимал его… И опять, сравнив собственную маневренность с поведением водителя на автостраде, обгоняющего, где возможно, соседние автомобили, перестраивающегося из ряда в ряд, он размечтался о плавно поворачивающемся руле в руках, кожаной обивке сидений…
Вышел на улицу, сделал несколько шагов по улице – и вот он уже возле «Максимы».
– Мне назначено, – кратко и по-деловому объявил Витя секретарше, после чего проследовал прямо в кабинет, представляя себе, как секретарша тут же, соскочив со стула, подбегает к двери и, приставив ухо, подслушивает… На всякий случай дверь прикрыл за собой плотнее.
На стенах кабинета красовались фото самых известных красавиц этого агентства, а также фотографии Размахова в обнимку со всякими знаменитостями.
Пыль в глаза пускает, усмехнулся Виктор. Ну нас-то этим не удивишь. Нам все эти знаменитости до лампочки, мы в тени предпочитаем, как-то спокойнее будет…
Борис Размахов поджидал гостя, на сей раз увлекшись простым и элементарным раскладыванием пасьянса. Пасьянс на редкость удачно складывался, что, видимо, было хорошим знаком.
– Достал? – спросил он вяло, кивнув пришедшему гостю.
– А то, – ответил Виктор с гордостью. – Я в этом смысле совсем как профессионал.
– А ты и есть профессионал, – любезно заметил Размахов, – ты мой лучший специалист. Ну давай послушаем…
Виктор достал из кармана диктофон, извлек кассету и по отдельности передал то и другое Размахову. Размахов, щелкнув крышкой магнитофона, вставил в него кассету. Зазвучал слегка искаженный, но вполне узнаваемый голос Ларисы.
Прослушав всю пленку, Размахов выключил магнитофон и некоторое время сидел молча, в раздумье.
– Ну что ж, молодец, – сказал он. – Получи свои… – И протянул заранее приготовленный конверт. – Можешь не пересчитывать.
Однако же Виктор тщательно пересчитал – и только после этого сунул конверт во внутренний карман куртки.
– Продолжай в том же духе, – посоветовал Размахов. – Как она вообще-то, ничего? – ухмыльнулся он.
Виктор насупился. Собственно, это было совершенно не размаховское дело.
