– Ну это кому как, – задумчиво пробормотал Усман. – Кому и на киче дом родной.
– А ты не выходи, – сказал Мозырю Рыжий. – Мочкани кого-нибудь – и еще десятерик обломится. Вот и зона без присмотра не останется.
– Типун тебе на язык. – Мозырь выпил и закусил хлебушком. – Я еще погуляю. Да и не по понятиям это вору в юшке мараться. Слава богу, бойцов не переводится.
– Да этого хлама вал, – сказал Усман, который полулежал с закрытыми глазами, откинувшись на цветные засаленные подушки. – А вот ребята с головой попадаются все реже. Некому скоро будет этим бакланьем рулить. Правильно я говорю?
Он обратился к крепкому узколобому парню, с сопением прислушивающемуся к рычанию и скрипам за занавеской.
– Нет базара, Усман, – улыбнулся парень остатками выбитых и сломанных зубов.
– Вот смотрите… Он даже не вкурил, что говорят. – Усман взъерошил ежик седых волос, а Рыжий расхохотался. Несмело засмеялся и узколобый парнишка.
В этот момент в загородку зашел Чахлик. Воры приветствовали его почти как равного. Предложили место за столом, предложили стакан, косячок. Но Чахлик отказался, сел в сторонке, он знал, что не всякое приглашение следует принимать. Как говорится, ваше дело предложить – наше отказаться. Не по чину ему пока что с ворами за одним столом сидеть.
– С чем пожаловал, друг ситный? – спросил Усман.
– Да дело такое. Рыжий сказал, что интерес к двум пацанам моим имеете. Что проверить их нужно. Предложение есть у меня.
– Ну пацаны, положим, наши. – Усман нахмурился.
– Извини, ошибся. – Чахлик побледнел и сглотнул слюну.
– Ладно, замнем. Ну да, имеем мы интерес. Так что у тебя за предложение?
– Блажного надо поучить. Совсем нюх потерял, мужиков мутит, забил на порядочных людей.
– На нас он не забивал. – Рыжий выпил водки и закусил хлебом. – Но мужиков и вправду мутит. Знаю.
– Рассказывает какие-то байки, – подливал масла в огонь Чахлик, – глядишь, в мужицкие авторитеты выбьется.
– Ну мужикам тоже главный нужен… – рассудительно сказал Мозырь.
– Главный-то главный, – парировал Рыжий, – но не авторитет. Авторитеты на зоне всегда из воров должны быть. Это закон. А то вон и Петюня тоже – волю дай, он в авторитеты полезет.
– Вот человек, – возмутился Усман. – Дал ему права, так живи и радуйся. Так нет, других за собой тянет.
– Ты хочешь Секу с Калиной на блажном проверить? – спросил Рыжий.
Чахлик кивнул. Рыжий вопросительно посмотрел на Усмана. Тот задумался.
– Только смотрите, без мокрухи. Пусть здоровье его заберут, – произнес наконец Усман.
– Монтировками замесят – и весь сказ, – сказал Чахлик.
Его ладони сжались в кулаки, а в глазах появился звериный, мстительный огонь.
– Ты не кипятись, – спокойно сказал Усман. – Он хоть и блажной, а таких, как ты, пару-тройку загасит легко. Завалить-то мы его всегда можем потом, а вот авторитет пострадает. Справятся твои ребята?
Чахлик пожал плечами.
– Уверен в них, я спрашиваю? – чуть громче спросил Усман.
– Да, – сказал Чахлик, но прозвучало это как-то не слишком убедительно. И главное – присутствующие воры это заметили.
Мозырь неожиданно сказал:
– Не сделают, грош им цена. Имей в виду. И тебе, Чахлик, тоже.
– Ты гляди, – прибавил Рыжий, – авторитет зарабатывается тяжело, а вот потерять его можно в две секунды.
– Ладно, не пугай пацана, – вступился Усман. – Мы подумаем, как по понятиям все решить.
Усман положил на стол пачку чая:
– Брось Петюне за петуха. Иди.
Чахлик взял пачку и вышел из загородки.
Когда через пятнадцать минут он вылез из-за занавески и отдал засаленный влажный порножурнал следующему зеку, тот передал ему приказание снова явиться к Усману.
Мозыря уже не было, главвор спал, за столом сидел Рыжий.
– Делай все правильно, – сказал он Чахлику и положил на стол два остро заточенных коротких куска ножовочного полотна.
Чахлик взглянул на них и не смог сдержать вздоха:
– Но ведь Усман говорил…
– Мы тут посовещались и решили, что так будет вернее. Да ты не вздыхай. Все будет путем. Когда они его замесят, перережешь ему горло. А писки отдашь им, пусть сами решают, что делать. Вкурил?
Чахлик кивнул, не подозревая, что это проверка не только для Секи и Калины, но и для него.
– Смотри не тормозни. Тобой с воли Титан интересуется. Знаешь такого?
– Знаю. В смысле – слышал.
– Ну вот и ладушки. Иди.
Чахлик ушел, гордясь и размышляя о том, чем же он приглянулся Титану.
– Ни шиша он не понял, по-моему, – сказал со своего места Усман.
– Да он дурачок, я всегда говорил, – откликнулся Рыжий. – Ну поглядим, как будет делать дело.
…Место для расправы над Сергеем Чахлик выбирал долго. Он не хотел рисковать, зная, что помощников у него будет только двое, а блажной очень сильный боец. Он до сих пор помнил, как Бабурин схватил его за запястье.
Одновременно Чахлик готовил Калину и Секу, внушая им мысль о необходимости проучить Сергея и что это дело угодное ворам и оно без сомнения поможет ребятам подняться. Калина и Сека согласно кивали, но что они думают на самом деле, Чахлик разгадать не мог. И из-за этого волновался. Но в конце концов он решил, что даже если они не справятся с заданием, то это их личное дело, которое его, Чахлика, если и затрагивает, то лишь самую малость.
Местом нападения был выбран распилочный цех, точнее, узкий и длинный «карман» у входа в помещение. Это место устраивало Чахлика тем, что здесь у Сергея не было возможности маневрировать, и если нападающие встанут по обеим сторонам от входа и не пропустят жертву на свое место, то несчастный будет вынужден постоянно поворачиваться к кому-то из палачей спиной, а это равносильно поражению. Потому что уголовники, не задумываясь, всегда нападают сзади, из-за спины, в прямом и переносном смысле, несмотря на все свои «понятия». Так всегда поступал и Чахлик.
Три уголовника стояли у большого окна в распилочном цеху и поджидали жертву. Окно состояло из ячеек, многие из которых были разбиты, а другие покрыты толстым слоем маслянистой грязи. Через окно преступники смотрели наружу, опасаясь быть замеченными раньше времени. Чахлик нервно перекатывал окурок из одного угла рта в другой, Сека заметно нервничал, спокоен был только Калина.
Чахлик и раньше замечал, что нервы у этого пацана будь здоров, как стальные канаты. Хладнокровию Калины можно было только позавидовать. Что Чахлик в глубине души и делал.
– Размажем козла по стенам, – подбадривал себя Сека. – Будет знать, как хвост на воров подымать. Гнида!
