– Но вы встречались с ним? Ирина мне рассказала о вашей встрече. И Габышев…
Васильев заерзал, как медведь.
– Ну да, – сказал он. – Встречался.
– Расскажите все, как было на самом деле, иначе я не смогу вам помочь, – сказал Гордеев.
– А что бы вы делали на моем месте? Однажды раздался звонок по телефону…
– Точнее, когда это было?
– В начале мая. Я сразу расстроился, когда узнал брата, но что поделать – это же брат мой, в конце концов. Он просил разрешения приехать, встретиться со мной. Я согласился. Может, и не нужно было этого делать, но я пригласил его к нам. Поехал за ним на вокзал. Он рассказал по дороге, что недавно освободился, что болен туберкулезом, что хочет остаток жизни прожить спокойно…
– Просил денег?
– Нет! – воскликнул Васильев. – Ничего он не просил, я сам ему предложил.
– Десять тысяч долларов?
– Нет, конечно! – возмутился Васильев. – Откуда такие сведения?
– Ваш следователь…
– Ясно… Это все габышевские наезды… Габышев тупой идиот и всех по себе ровняет. Ну скажите, разве логично, чтобы я отвалил десять тысяч больному, – Васильев постучал себя по лбу, – человеку? Да еще рецидивисту? Да он их моментально просадит и завтра попросит еще. Логично?
– Вполне, – подтвердил Гордеев.
– Вот, – мрачно произнес чемпион. – Я сразу это понял. С их стороны это гнилой ход. Любой дурак может открыть на ваше имя счет в банке, положить на него десять тысяч и заставить вас оправдываться, где вы эти десять кусков взяли. Вроде как я их Андрею за убийство отвалил. В такую муру только Габышев один и поверил, и то неизвестно еще, задаром или нет…
Васильев разволновался до дрожи в руках. Гордеев протянул ему сигареты:
– Хорошо, хорошо, успокойтесь. Расскажите, как было на самом деле.
– Я пообещал Андрею снять квартиру. Я ему не говорил, что это квартира Ирининой бабушки, он думал, что я ее снимаю. И выдавал ему на месяц сто баксов. И то не все сразу, а по пятьдесят в две недели. Боялся, что он их все просадит… Жена ничего об этом не знала.
– Ни расписок, ни свидетелей? – на всякий случай спросил Гордеев.
Васильев отрицательно покачал головой.
– Вас вместе часто видели?
– Нет, я старался рядом с ним сильно не светиться. У таких людей на лбу написано, чем они занимаются… Заезжал к нему раз в неделю, – стал вспоминать Васильев, – и то только потому, что не хотел приглашать его к себе домой.
– Он у вас дома ни разу не был?
– Только первый раз, когда приехал, – ответил Васильев. – Мы с ним тогда повздорили, я даже стал кричать, чтобы его больше в своем доме не видел… Он, понимаете, стал мне предлагать проворачивать какие-то совместные аферы… Но потом мы помирились – через пару дней. Один раз я ходил с ним по магазинам, одежду ему надо было купить, обувь… Кроссовки и ботинки купили. Жене я сначала не стал говорить, что помогаю Андрею. Не хотел ее расстраивать. А потом как-то она спросила, где ключи от бабушкиной квартиры. Она квартиру собиралась сдать… Ну и пришлось Андрея выселить.
– Когда это было?
– Он прожил там примерно месяца полтора.
– Да, – задумчиво сказал Гордеев, – было бы лучше, если бы это видела какая-нибудь приличная непьющая бабушка, скажем соседка по площадке, которая видела вас с Андреем и из любопытства зашла к вам одолжить спичек… Она видела вашего брата и слышала, как вы ему говорили: «Вот тебе сто долларов, живи на них неделю, потом еще подкину», и эта бабушка может подтвердить ваш разговор в суде… – задумчиво произнес Гордеев. – Нет у вас на примете такой бабули?
– Я в том доме никого не знаю, – покачал головой Васильев.
Гордеев взял на заметку: «Выяснить обстоятельства жизни Андрея у жильцов дома».
– Андрей сказал, что у него туберкулез, и где-то в начале августа я возил его в туберкулезный диспансер на флюорографию. К счастью, подозрения насчет туберкулеза не оправдались.
– Вы ездили в тубдиспансер?
– Да. Я уговаривал его лечь в больницу.
– Он лег?
– Не знаю. Пропал на две недели, говорил, что лечился и что его выписали. Может, врал. Я за ним не следил. У меня физически на это не хватало времени. Честное слово, порой мне хотелось, чтобы он оставил меня в покое, исчез и больше не беспокоил своими звонками. Но ведь он мой брат… Мне кажется, что сейчас его уже нет в живых. Мне кажется, что они его убили, – добавил он, понизив голос до шепота.
– Кто – они?
– Тот, кто меня сюда засадил, – еще тише произнес Васильев. – И его люди.
– Вы кого-то конкретно подозреваете? – почти беззвучно спросил Гордеев.
Васильев посмотрел на Гордеева и сделал быстрый знак рукой: «Тсс!»
– Почему вы думаете, что Андрея убили?
– Он не может так долго скрываться. Он без денег. Он пришел ко мне за помощью, потому что у него больше никого не было. Он мне плел, будто кто-то из его дружков пробросил его на крупную сумму, которую он кому-то должен. Что свои же авторитеты его ищут, чтобы порезать… Я не верил ни одному его слову, но четко знал: Андрей тогда обратился ко мне, потому что больше идти ему было некуда.
– Может быть, – согласился Гордеев. – Но после того как он снова сел, вы его видели?
– Нет, конечно. Я даже не знал, что его посадили. После того как я выселил его из квартиры, он не появлялся.
– Но следователь утверждает, что вы наняли адвоката и за большие деньги вытащили брата из тюрьмы.
– Вранье, – пожал плечами Васильев, – от начала и до конца вранье… Спрашивается, с какой стати мне этим заниматься? Я баллотируюсь в губернаторы, и чем меньше таких историй, тем лучше. И потом, если бы Андрей сел первый раз или по случайности, я бы еще понял. Но ведь он рецидивист! Я, конечно, помогу ему, если он придет ко мне. Но не более.
– Следовательно, вся эта история была подстроена, – заключил Гордеев.
– Конечно.
– А кем? Вы кого-нибудь подозреваете?
Васильев вздохнул:
– Юрий Петрович, тут, как мне кажется, все ясно. Кто может подстроить провокацию, чтобы дискредитировать кандидата на губернаторский пост?
– Его соперники.
– Именно.
– Но у вас несколько соперников.
– Но реальный – один, – сказал Васильев еле слышно, одними губами.
Гордеев кивнул.
– А меня знаете что в нем поразило? – улыбнулся Васильев.
– В ком?
– В Андрее… То, что он любил латиноамериканские сериалы. Я, конечно, с криминальным миром не общался, может, я его себе неправильно представляю, но согласитесь, когда уголовник хлюпает носом перед теликом – это производит странное впечатление!
