Я от ужаса сама еле жива была, побежала «скорую» вызывать. Это потом уже врачи сказали, что ранение не очень серьезное, но я-то откуда знала?! Кровищи было море, да и Саша признаков жизни даже не подавал. Я уж думала, что вдовой стала.
Потом милиция приехала, поспрашивали, подумали, сказали: на хулиганов не похоже – слишком грамотно все сделано; на ограбление – тоже, ведь, кроме телефона, ничего не взяли, а у мужа в кошельке солидная сумма денег была. Скорее всего, говорят, конкуренты. Очередной раз предупредили. Работали-то профессионально, так что промахнуться не могли, значит, убивать не хотели, но о себе напомнили.
Ранение хоть и несерьезное было, а все-таки на месяц Сашу от дел отстранили.
После этих событий у нас с мужем еще один серьезный разговор состоялся. Я его опять отговорить пыталась. А он и заявил:
– Я никогда никого не боялся и в этот раз прятаться не буду. Нельзя идти у бандитов на поводу. Если мы хотим жить в правовом государстве, то все проблемы надо решать законным путем.
– Ты прямо лозунгами говорить стал! А о семье подумал? С нами-то что будет, пока ты правовое государство построишь? – спрашиваю.
– Вот в том-то и дело, что я о семье думаю. И не только о своей. Я хочу, чтобы наш сын жил в нормальном обществе, в нормальном городе и в нормальной стране.
Вот и весь разговор. Поняла я, что уговаривать его бесполезно, и рукой махнула. Оставалось только надеяться, что до нас с сыном бандиты не доберутся.
Потом началась предвыборная кампания. В городе почти все за Сашу были. Народ не забыл, что он для Сибирска сделал. Поэтому почти ни у кого сомнений в результатах выборов не возникало. Но муж раньше времени победу не праздновал. Очень серьезно ко всему подходил, готовился. Деньги на предвыборную кампанию получил – тут же специального человека нанял, который должен был все предусмотреть и за каждую копейку отчитаться. Сам же он ни рубля из этих денег не видел.
– Я в финансовых делах ничего не понимаю, не мне ими заниматься, – говорил.
Помню, однажды приходит Саша домой, от злости руки трясутся.
– Что случилось? – спрашиваю.
– Представляешь, – говорит, – сегодня в центр приезжал Валеев. Золотые горы сулил, новое здание обещал, льготы с налогами, все что угодно, только, говорит, откажись от участия в выборах.
– Ну а ты что?
– Ну что я, как ты думаешь? Выгнал, конечно, сказал, что, если еще раз придет, заявлю в прессу.
Эх, думаю, лучше бы ты отказался.
Недели через две после этого разговора нас почтил своим присутствием сам Титаренко Евгений Петрович. Об этой личности разговор особый. Он, по-моему, из сорока пяти годков своей бурной жизни на воле в общей сложности не больше лет тридцати прожил.
Хотя он тоже бывший спортсмен… Кажется, борьбой занимался. Потом пошел в рэкет, ну и стал большим авторитетом. Несколько раз, как я уже говорила, сидел… Правда, к тому времени он уже довольно долго был на воле. Большим человеком в городе стал. Фирмы какие-то пооткрывал, конторы. Но зато ни один криминал в городе без упоминания его имени не обходился.
А недавно смотрю телевизор, наш канал местный, а там репортаж с открытия какой-то выставки. И вот Валеев под ручку с Титаренко по залам прогуливаются, как два голубя.
Потом приходит к нам Титан, это кличка его, вызывает мужа на разговор. Они в кабинете заперлись и часа два, наверное, разговаривали. Затем Титаренко, не попрощавшись, ушел. Я к Сашке сразу: «Чего приходил, что говорил, чего хотел?» А он от меня отмахнулся так: мол, не твое это дело и чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Я его пытала-пытала, все равно ничего не сказал. Но после визита этого двое суток молчал, не ел, не пил, только все кабинет свой шагами мерил. А однажды вечером, я уже спать ложиться собиралась, заходит Саша в спальню и говорит:
– Ира, нам надо очень серьезно поговорить.
– Ну слава богу, – говорю, – по-моему, давно пора. Я же тебе не чужая тетка, должна я знать, что с тобой происходит. Давай рассказывай.
– Ирочка, я ничего толкового тебе не могу рассказать, только вот думаю, что лучше вам с Димкой уехать куда-нибудь на время.
– Это еще зачем? – спрашиваю. – Случилось что-то? Я тебя умоляю, не темни.
– Да нет, – говорит, – ничего не случилось. Просто перед выборами такая обстановка нервозная, а то ли еще будет. Валеев ведь просто так не успокоится, будет меня грязью поливать при каждом удобном случае. Журналюг продажных мало, что ли? Каждый перед хозяином выслужиться горазд, вот и начнется. А пацану маленькому за этим наблюдать незачем. Поедете куда-нибудь, отдохнете. Мы с тобой сто лет уже никуда не ездили, все времени не хватало, а сейчас возьмешь Димку, рванете на море куда-нибудь. Парню-то сколько радости будет!
– Ну уж нет, дорогой, – говорю, – я никуда не поеду. Когда я рядом, то за тебя относительно спокойна. А если я уеду, то кто тебя от необдуманных поступков будет удерживать? Да и потом, если им понадобится, они нас и на море разыщут.
А я действительно не могла от мужа уехать, мы с ним и не расставались никогда. Всюду вместе ездили. Самое большее – неделю не виделись, когда я в роддоме лежала с Димкой. Да и то каждый вечер добрые няньки записки и передачки таскали. Муж мой их тогда всех очаровал, мы уж когда выписывались, они все жалели, что Сашка больше приходить не будет.
В общем, проспорили мы в ту ночь чуть ли не до утра. Он мне – уезжай, а я в ответ – ни за что! Не сумел он меня переубедить, одно только решили, что в конце недели я сына к своим родителям увезу погостить и сразу же вернусь.
Разговор этот в ночь на среду произошел. С утра я на вокзал поехала, взяла билеты на пятницу. А в четверг – новая катастрофа. Вы меня извините, но я до сих пор об этом говорить спокойно не могу. Я такого ужаса и отчаяния никогда в жизни не испытывала.
Они нашего Димочку похитили.
А дело так было. С сыном в одном классе его друг лучший учится – Алеша. Сашка с отцом его приятели еще с детства, да и мы с его женой подружились, тем более в соседних домах живем. А ребята наши на курсы английского вместе ходят, в четверг у них как раз занятия. Вот мы с Леной и договорились по очереди сыновей туда водить. Один раз она с ними идет, а в следующий – я их провожаю. В тот день ее смена была, а я дома по хозяйству занималась. Димку я раньше семи вечера не ждала, не волновалась. В положенное время он не вернулся, я еще часик подождала: мало ли, думаю, может, на занятиях задержали, может, по дороге домой куда-нибудь зашли. Но в восемь часов уже не выдержала, позвонила Лене.
– Лен, – говорю, – куда наши дети запропастились? Ты их погулять отпустила, что ли? Так предупредила бы хоть, я же волнуюсь.
А она мне отвечает:
– Как это – куда? Мой вот сидит телевизор смотрит, а твоего после уроков шофер мужа забрал, сказал, что отец просил его привезти к нему на работу. Я думала, ты знаешь.
