– Ух ты, дядька, и умный! – засмеялся Денис.
– А то! – гордо сказал Вячеслав Иванович.
Носов оказался вполне приличным, даже в чем-то обаятельным мужчиной шестидесятилетнего возраста – и не молод уже и не настолько стар, чтобы, к примеру, не интересоваться женщинами, а даже, вполне возможно, иметь у некоторых из них определенный успех. Но самое любопытное – он был предельно вежлив, скорее предупредителен в своей вежливости.
Вошел, сохраняя свое достоинство и как бы не думая о тех неприятностях, которые могли здесь неожиданно опрокинуться на его седую, красиво уложенную прическу.
Барин – зовут его свои. В смысле – бандиты. Во всяком случае, ведет себя спокойно и по-барски. Толстая трость с рукояткой из слоновой кости. Аккуратно сложенные на ней руки с длинными, ухоженными ногтями. Галстук-бабочка. Прямо-таки артист. А он и был, скорее всего, артистом – в душе. Если таковая имелась.
– Итак… я вас внимательно слушаю… как теперь принято? Господин генерал или по-старому: товарищ?
– Меня зовут Вячеслав Иванович. Так вот, Илья Андреевич, что лично я хотел бы у вас выяснить. Вы, вероятно, уже в курсе… Если нет, то обязательно узнаете, что в одной из московских квартир вскрыт подпольный арсенал оружия. Нет?
Носов пожал плечами:
– Слухов много, а времени у нас, пожилых людей, мало, чтобы всему придавать значение. Арсенал, да? Чрезвычайно интересно.
– Интересно вам будет совсем не это, а другое, – скучным голосом произнес Грязнов. – Квартира-то указанная арендована вашим родным сыном, Григорием Ильичом. По подложному паспорту. Но нам все равно удалось опознать квартиросъемщика. Арестован кое-кто из подельников. Снимаются показания. Словом, идет обыкновенная рутинная работа оперативно-следственного аппарата. Возникает соответственно вопрос о причастности вашего сына к данному оружию, к ряду других противозаконных действий. Самое простое было бы – пригласить его, вот как я сегодня вас, для разговора, задать вопросы, получить на них чистосердечные ответы и затем уже поступать в соответствии с законом. Но Григория Ильича нет в Москве. Во всяком случае, так сообщают компетентные службы. Остается что же? А остается нам объявить его в федеральный розыск, сделать необходимые запросы в аналогичные органы стран ближнего и дальнего зарубежья, ну и… со всеми, как говорится, отсюда вытекающими. Я понятно говорю?
– Более чем, – вежливо склонил голову Носов. – Но моя-то помощь в чем, по вашему просвещенному мнению, должна заключаться? Уж если службы не могут, то что могу я?
– Дать вашему сыну дельный совет. Не ждать, когда его привезут в наручниках, а явиться самому. Вы ведь знакомы и с Уголовным, и с Уголовно-процессуальным кодексом, верно?
– Откуда у вас, генерал, такие смешные сведения?
– Есть многое на свете, друг Гораций… – многозначительно процитировал Грязнов, чем едва не убил – но не гостя, а племянника. Упустил из виду Денис лишь малую деталь: цитировал-то Вячеслав Иванович Александра Борисовича Турецкого, а вовсе не Шекспира!
– Молчу, – так же многозначительно изрек Носов. – Ибо сказано: в вашем учреждении не спорят и не сомневаются. Итак?
– Я сказал.
– А засим?
– А засим, – подчеркнул Грязнов, – можете быть свободны, Илья Андреевич. Давайте ваш пропуск, я подпишу – на выход. – И, уже протягивая подписанный квиток, добавил: – А вы чего-то боялись… Как здоровье ваших других родственников? Не интересовались?
– Благодарю, все здоровы… – Было заметно, что Носов растерялся.
Думал небось, где и каким образом будут арестовывать? Здесь ли? На лестнице? У выхода?
– Так вы хорошо запомнили, что я вам сказал? – улыбнулся Грязнов.
– Да… да, генерал. Конечно. Но когда не знаешь… Трудно угадать – кого спросить, у кого поинтересоваться. Но я обещаю, что поинтересуюсь, спрошу…
Что-то уж больно он засуетился. Или в самом деле почувствовал облегчение. Ну так, значит, самое время его снова легонько прессануть. Не сильно, а вот так, на ходу, как бы между делом…
– Да, – уж поднимаясь, чтобы проводить гостя до двери, сказал Грязнов и мельком глянул на Дениса, чинно сидевшего в углу кабинета. – Я немного в курсе дел с вашим племянником. Слышал, что и вы тоже собирались проявить некоторую инициативу в этом вопросе. В его судьбе. Так вот – просто к слову. Адвокат, мне говорили, составил жалобу в Генеральную прокуратуру, и делу дан новый ход.
– Я очень рад, – кисло сказал Носов. – Это будет приятная новость для моих знакомых.
– Ну они-то давно в курсе, – словно отмахнулся от его слов Грязнов. – Я был почему-то уверен, что и вы тоже.
– А что, простите, разве найдены доказательства его виновности?..
– Если бы только! – усмехнулся Грязнов. – Но я вас больше не задерживаю. Вы свободны.
Он кивнул Носову, но руки не подал.
А Илья Андреевич покинул кабинет начальника Московского уголовного розыска в состоянии, близком к полуобморочному.
Несмотря на все заверения помощника заместителя министра внутренних дел, который пообещал лично прояснить обстановку, Носов все же не верил ни в какие случайности. И знал, что просто так в МУР не зовут. А еще перед глазами стояли разительные примеры того, как кое-кого из бывших его знакомых вызывали сюда якобы для бесед по душам, а увозили в Бутырки в наручниках.
И теперь, возвращаясь в свой офис на Земляной Вал, он неустанно прокручивал какой-то вроде совсем и незначительный разговор с генералом. И вдруг вспомнил! Ну точно же! Ведь та дура из ДЭЗа говорила Захару, что к ней какой-то Грязнов приезжал выяснять, на кого записано помещение. Длинный, рыжий и носатый! И Илья Андреевич снова увидел перед своими глазами сидящего в углу кабинета молодого человека – именно длинного, по тому как были вытянуты его ноги, ну а что рыжий и носатый, так на то ж и даны глаза. И генерал – Грязнов. Вот оно как складывается… Загоняют? А иначе чего бы это генерал родственниками интересовался? Намекает, что ему многое известно? Ах, если бы окружали не идиоты! Такие провалы! А адвокат-то гляди какой шустрый оказался на поверку? Уже и жалобу настрочил! И все, оказывается, это давно знали! Кроме него… Вот тебе и послушные бабы!
Всех готов был передушить в эту минуту Илья Андреевич… если бы только мог. Но он понимал, что и шага не сделает, иначе его тут же упрячут самого под такой плотный колпак, что даже и такая свобода истинным раем покажется… Но с Гришкой придется что-то делать. Отсылать его туда, где «дорогие россияне» не достанут. По определению. В Англию какую-нибудь, что ли? Приписать ему политические мотивы – и не выдадут? Думать надо, думать…
С этими мыслями, ничего вокруг не замечая, прибыл он на службу. Вроде еще и не конец рабочего дня, но в кабинетах замечалась пустота. Это было странно.
– В чем дело? – резко спросил Илья у своей секретарши с медовым голосом, который был записан на автоответчике.
