«Это что, шантаж?» – наверняка спросит она.
«Вот именно», – будет ей ответом.
А для большей наглядности можно будет напечатать парочку постеров с особо завлекательными позами, которые и будут ей продемонстрированы. Покажется мало, тогда превосходные полиграфические изделия могут появиться в одночасье на всех этажах огромного здания на стрелке Ленинградского и Волоколамского шоссе, где размещается фирма «Московия». Но после этого «отвратительного демарша» вопрос с принадлежностью указанной фирмы будет решен быстро и окончательно. Вот и выбирай! Откровенные признания либо вечный позор, от которого не отмоешься уже ни при каких обстоятельствах. Что подскажет разум, можно себе представить: ни характера, ни взрывного темперамента ей не занимать. Но и перегибать палку тоже не стоит. В конце концов получит она и эти пробные постеры в свое распоряжение, и видеопленку, и даже честное слово забыть обо всем случившемся, но лишь в обмен на полную откровенность. Пойдет на такой шаг? А куда денется? В этом почему-то был уверен Филя. Как и в том, что по прошествии какого-то времени все это покажется ей довольно забавным, не более. В том случае, если она действительно не замешана напрямую в жестоком убийстве.
Впрочем, баба с таким характером вполне могла однажды ляпнуть: «А ну, ребята, уберите с глаз моих эту суку!» Вот «ребята» и взялись, выполнили заказ. Да ведь только надо еще доказать, что он был, этот заказ, и это не желание убийцы оправдать свое преступление.
Совершив свое черное дело, Филя ласково и нежно распрощался с полусонной любовницей – вслух он уже имел право так ее называть, пообещал вскоре созвониться и покинул гостеприимный дом. Не забыв, однако, оттиснуть в куске пластилина ключи от входной двери – ну зачем, спрашивается, в следующий раз рисковать да хоть и тому же Самохе, подбирать отмычки, если имеются запасные ключи?
А что такая необходимость может появиться, и в самое ближайшее время, Филя был почему-то уверен.
Глава шестая В ГЛУХОМ УГЛУ
И суток не прошло, как Юрий Петрович Гордеев был готов благодарить себя за принятое буквально в последний момент решение: ехать поездом до Вологды, а в дальнейшем рассчитывать на милость местных правоохранителей либо на попутный транспорт. А ведь поначалу решил было на собственном «форде»! Хорош он был бы на занесенных снегом дорогах, одолеть которые под силу разве что трактору или крутому джипу.
Ну что касается помощи местных правоохранителей, то это, в сущности, представлялось пустым номером. Правда, перед отъездом Юрий вместе с Денисом заглянул для краткой аудиенции к его дядьке, генералу Грязнову, командующему московскими милиционерами. Вячеслава Ивановича, на базу данных которого Денис очень рассчитывал, в общих чертах посвятили в суть дела – никто бы и не решился использовать его права и возможности втемную! – а уговорить после этого сделать звоночек кому-нибудь из милицейских ответственных лиц в Вологде большого труда уже не составило: он и сам по мере сил всегда помогал им в трудную минуту. Но ведь по нынешним-то временам телефонный разговор – это одно, а вот возможности того самого «ответственного лица» – совсем другое. И это следовало учитывать, а потому и не обижаться, когда обещается одно, но делается иной раз в корне противоположное.
Начальник отдела уголовного розыска, говоря по старинке – транспортной милиции, совершенно занюханный майор Переведенцев, который, по мнению Гордеева, скорее всего, спал на рабочем месте и обдумывал во сне свои пенсионные перспективы, глядя на Юрия Петровича поверх замызганных очков, перебирал какие-то бумажки на письменном столе.
Грязнов, между прочим, прощаясь, сказал, чтоб Юра, раз уж ему приспичило добираться поездом, прямо на вокзале нашел отделение милиции и там спросил, где размещается их уголовный розыск. Туда и поступит команда от начальника Вологодского управления внутренних дел, с которым он разговаривал. Иначе с чего бы это Гордеева занесло именно сюда?
Так вот, этот самый майор нашел наконец нужную бумажку и долго разбирал собственные каракули. А взобравшись, потребовал от Гордеева подтверждающий его личность документ. Прочитал, вернул и… задумался.
Думал долго, даже жестом разрешил Юрию курить, для чего и свою пепельницу ему подвинул. Наконец изрек, что с транспортом нынче как никогда туго. Впрочем, этого уже можно было ожидать, судя по тем мыслительным усилиям, которые предпринимал майор. Но выход все же есть!
В тот район, где находится колония строгого режима, что нужна адвокату, проложена узкоколейка – для вывоза леса. Обычно раз в двое суток туда ходит тепловоз с вагоном и десятком платформ. Сегодня состав как раз ушел. Недавно. Значит, его возвращения следует ожидать завтра, а отправления обратно, соответственно, послезавтра. Оно конечно, вездеходом было бы и попроще, да и побыстрей, только где ж его взять-то, вездеход? Очень логично…
Другими словами, добраться до леспромхоза можно в настоящей ситуации лишь по узкоколейке, ну а там уже небось местное начальство расщедрится на какой-нибудь подсобный транспорт. Такая вот перспектива. А иная, увы, не просматривается.
Мог бы и не хмуриться, не разводить руками майор Переведенцев – его возможности уже оценил адвокат. Но затраченные усилия, по идее, должны быть отмечены, и Юрий Петрович, не сомневаясь в том, что понимает правильно, достал из дорогой сумки одну из бутылок припасенного коньяку. В иных ситуациях это самая мощная и твердая валюта.
Майор проснулся окончательно и предложил тут же отметить знакомство с москвичом. Что было немедленно и сделано.
Но в какой-то момент Переведенцев снова будто впал в привычную ему задумчивость. Помолчав, он поднял трубку телефона и попросил кого-то срочно узнать – на всякий случай, – ушел уже или еще нет состав на Вакуловку. И немедленно сообщить ему лично.
Пока выпили еще по рюмке – под мандарины, которые Юрий тоже добыл в своей сумке, – пришло известие о том, что поезд, которым интересовался майор, что называется, набирает пары, чтобы с минуты на минуту отчалить в указанном направлении. Переведенцев негромко выматерился и закричал, чтоб отправление срочно задержали, он сам сейчас подъедет, это оперативная необходимость.
Бодро вскочил, поставил початую бутылку в сейф, сделал Юрию жест собираться, и они выскочили на привокзальную площадь, где томился в ожидании неизвестно чего совершенно уже задрипанный «уазик» с синей, полустершейся полосой по когда-то желтому кузову.
– Бегом на лесо-осклад! – скомандовал Переведенцев и обернулся к Юрию. – Вот же, надо ско-озать, повезло-о! И как уго-одал, а? Что-то прямо подсказало-о… – Он «окал», будто нарочно подчеркивая эту, самую главную для него букву. Во-ологда – одно слово!
Мимо завалов длинных древесных хлыстов и аккуратно упакованных, видно, уже для дальнейшей транспортировки штабелей свежих, остро пахнущих досок и бруса они пробежали по-спринтерски. Небольшой тепловозик действительно пыхтел, мелко дрожа всем корпусом, готовый сорваться и бежать в сумеречную даль, таща за собой длинную вереницу пустых платформ.
