В течение следующего часа к холодильнику Петруся подъезжали иномарки с плечистыми здоровяками, которые тут же попадали под стволы людей старшего брата. Так они и продолжали стоять в ожидании окончания переговоров.
Через час двери холодильника открылись и на пороге показался Саламбек. От его и без того неулыбчивого лица теперь за версту несло смертью. Петрусь, с красно-черным лицом, с трудом переставляя ноги, шел вслед за Саламбеком. Он больше не плакал – он был счастлив, что выжил.
По итогам переговоров Петрусь оставался номинальным владельцем своей фирмы и отныне получал за это легкий процент на шампанское с шоколадом. Реальным хозяином фирмы становился Саламбек, и уже завтра у него была первая сделка по поставке крупной партии голландской говядины щекастому Кондрату. Не стал интересоваться Саламбек, но догадался, что ночной налет на холодильник был совершен людьми его старшего брата. Старший брат укреплял свои позиции в криминальном мире Москвы, и ему была нужна поддержка своего человека, Саламбека.
Но с Саламбеком старший брат просчитался. Выписав его из Ингушетии, он рассчитывал преобрести в его лице помощника, поддержку, в крайнем случае доверенное лицо – не больше. И уж никак не мог он предположить, что неулыбчивый Саламбек окажется способным к движению собственным путем, всегда прямым и жестоким, и что вскоре люди старшего брата начнут выказывать Саламбеку куда больше уважения, чем ему самому, а сам он вскоре отойдет на те позиции, которые прочил Саламбеку, – помощник, поддержка, доверенное лицо. Лидером стал Саламбек.
Из холла «Спорта» в зал, где сидели Саламбек и Мамед с Самедом вошел здоровенный ингуш с «калашниковым» в мохнатой руке. Глаза его горели.
– Саламбек! – гортанно крикнул ингуш. – Люди хотят войны, чего ждем?
Саламбек прищурился, удивленно посмотрел на ингуша, потом перевел взгляд на Мамеда. Мамед опустил глаза, но Саламбек продолжал сверлить взглядом его темечко. Ингуш с автоматом застыл на пороге – даже он начинал понимать, что сделал что-то не так, но пошевелиться уже не решался. Теперь Саламбеку предстояло решать его судьбу.
Саламбек тянул убийственную паузу и не по себе становилось уже всем, включая русского бармена за стойкой, который здесь был как бы ни при чем.
Наконец Саламбек наклонился к столу и рука его медленно поползла вперед. Самед тут же двинул в сторону его руки один из лежавших на столе пистолетов, но рука Саламбека, не останавливаясь, проплыла над пистолетом и коснулась трубки мобильника. Ингуш с автоматом шумно и с облегчением выдохнул.
– Набери жену, – велел Саламбек Мамеду, и тот уже спешно давил на кнопки.
– Алло, – сказал Саламбек в трубку и дальше с женой говорил уже по-ингушски. – Сейчас к тебе приедет… нет, теперь у него нет имени. К тебе приедет большая волосатая обезьяна. Все, что ты собиралась забросить сегодня в стиральную машину, отдай ему – сегодня он хочет поработать руками.
Саламбек дал отбой и бросил трубку на стол. На ингуша с автоматом он не смотрел. А тот, опустив голову, продолжал стоять на пороге зала и, казалось, с каждым мгновением становился все ниже ростом.
– Саламбек, – тихо сказал он наконец, – не позорь.
– Что?! – закричал Саламбек так громко, что все невольно вздрогнули, а у русского бармена подогнулись колени.
Саламбек вскочил из-за стола и порывисто подошел к ингушу:
– Ты считаешь меня тупым, безмозглым, недоразвитым уродом вот с таким вот количеством долбаных мозгов?! А?! Ты думаешь, я сижу здесь с друзьями, кушаю пирожки, чешу жопу и травлю с ними анекдоты?! Я, по-твоему, бездельник?!
Ингуш сокрушенно молчал.
– У меня должен быть порядок, – вдруг тихо сказал Саламбек. – Иди стирай. Еще раз вылезешь – убью.
Саламбек отвернулся от ингуша и пошел к столу. Стирки, насколько он помнил, его жена планировала до жути – у ингуша будет время поучиться терпению. Саламбек сел за стол.
Жена… Когда же в его жизни появилась жена?
Блондинок он мог менять и каждую ночь, и не только, но за финансовыми и криминальными делами время шло неумолимо и подходил брачный возраст Саламбека. В далекой Ингушетии, об этом знает каждый ингуш, знал и Саламбек, жила-была юная некрасивая ингушка, давным-давно, еще с пеленок, предназначенная ему в жены. Пришло время, и люди Саламбека отправились за ней на Кавказ.
Саламбек даже рад был некрасивой ингушке, в душе он чувствовал, что все красивые, эффектные блондинки, которые сейчас его окружали, хотят одного – его денег и связей, кайфа и удовольствий. А ему хотелось верности и беззаветной преданности. Причем желательно с одной стороны, – разумеется, со стороны жены. К тому же, несмотря на долгое время, проведенное в Москве, он верил в своего мусульманского бога, и жена ему была нужна такая, которая бы его бога уважала и знала обычаи. Поэтому известие о предстоящей женитьбе Саламбек воспринял с радостью. К тому же что мешало ему продолжать вести тот образ жизни, который он вел до этого? Главное – не посвящать во все свои похождения жену, точнее, сделать так, чтобы его окружали люди, которые не рассказывали бы ей ничего. А людям своим он доверял.
Решив полноценно отгулять отведенное ему свободное холостое время, Саламбек от души отрывался, не забывая, разумеется, о делах. Дела у него всегда были на первом месте.
Итак, в ожидании невесты он ударился в последний свободный (именно свободный, но далеко не последний) сексуальный поход. Он нагнал в свою новую квартиру на Кутузовском проспекте десяток разнокалиберных дам и постарался всех многократно ублажить. Кое-что из задуманного у него получилось.
– Всех лучших телок ко мне, – приказал он своим людям.
И люди метнулись выполнять приказание.
Саламбек лежал на диване, а вокруг него танцевали восточные танцы брюнетки и блондинки – русские и негритянки. Саламбек не смеялся, но не переставал удивляться, откуда они знают, как нужно танцевать?
– Что прикажет хозяин? – то и дело слышал Саламбек у своего уха и таял от этих слов.
Он догадывался, что суммы, которые они получили, способны были совершить с этими женщинами самые невероятные метаморфозы. С одной стороны, это было прекрасно, с другой – несколько задевало его самолюбие. Но несколько бокалов вина с лихвой компенсировали ущемленное самолюбие, и Саламбек уже от души наслаждался дарами природы, которые в эти моменты существовали лишь для него одного.
А через день его люди ввели в его дом маленькую женщину, настолько укутанную в штанишки-рукавишки, что Саламбек едва сдержал стон.
– Привет, – сказал будущей жене Саламбек.
– Здравствуйте, – сказала она, низко опустив голову.
Из-под тяжелого многоцветного платка смотрели на Саламбека черные испуганные глаза, в которых при внимании можно было прочесть властность. Саламбек умел читать по глазам, чувствовал он людей и сердцем. Увидев невесту в первый раз, Саламбек понял – ее надо либо прямо сейчас пристрелить, либо прямо сейчас с ней смириться. Саламбек решил смириться – стрельбы на его век, он уже знал, хватит и без того, пусть живет как хочет. К тому же восточные обычаи требовали и от него определенного кодекса поведения, и Саламбек нарушать этот кодекс не собирался.
