– Все-таки не могу понять, Саша, к чему это ты клонишь? – спросил Меркулов.
– Я пока что просто размышляю вслух. Но все это больше всего мне напоминает грандиозную мистификацию.
– Цель? Какая цель этой мистификации?
– Не знаю. Может быть, действительно реклама. А вот для того чтобы в этом убедиться, нам нужно поближе познакомиться с киллером, которого задержал Юра. Ну и, конечно, с тем, самым главным кукловодом, силуэт которого, правда совсем смутный, вырисовывается на горизонте… А пока что я попрошу Славу Грязнова через спецблок МВД поставить на прослушивание номер телефона, который нам удалось выяснить.
– Давай, Саша, действуй.
Глава 16.
Когда я около пяти часов вечера приехал домой, Лена стояла перед зеркалом и старательно делала прическу.
– Куда это ты собралась? – поинтересовался я.
– К Анжелике, – не оборачиваясь ответила она.
– Что, она звонила?
– Да. И просила приехать перед концертом.
– Концертом? – изумился я. – После ночного покушения она еще собирается давать концерт? Ну и ну! Интересно, почему она его не отменила? Как же она петь-то станет?
– Хм, – усмехнулась Лена, – ты думаешь, это так просто? Они же связаны очень жесткими договорами. Даже если у тебя воспаление легких – изволь выйти на сцену и выглядеть в лучшем виде. А иначе – огромная неустойка.
– Ну и ну! – повторил я. – Прямо-таки бармалеевские законы.
– Конечно, – сказала Лена, аккуратно подводя ресницы. – Ты этого разве еще не понял?
– Да вот, никак привыкнуть не могу… Странно у них все устроено…
– Привыкай… Ну как съездили? Успешно?
– Расскажу по дороге. Надеюсь, ты меня возьмешь с собой?
– Конечно. Тем более Анжелика тоже хотела узнать, в каком состоянии ее дело. И не собираются ли ее арестовать в ближайшее время. Жить постоянно под домокловым мечом – не большая радость…
– Думаю, все образуется. У меня хорошие новости.
– Да? – переспросила Лена, не отрываясь от зеркала. – Неужели? Так мало было хороших новостей в последнее время…
– Нет, действительно хорошая. Дело к своему производству принял Александр Борисович Турецкий. А он никого просто так, без серьезных доказательств, в тюрьму не сажает.
– Очень хорошо. Вот и сообщим Анжелике приятную весть. Значит, я автоматически тоже перестаю быть заинтересованным лицом… Так мне все это надоело, Гордеев…
– Что тебе надоело?
– Быть заинтересованным лицом. Дескать, близкая подруга подозреваемой, а с адвокатом – так вообще…
– Что вообще?
– Вообще… Ну… – Лена завинтила колпачок своей туши и, обвив мою шею руками, прижалась к щеке.
И я с большим удовольствием понял, что конкретно эта проказница имела в виду.
Мы никуда пока не опаздывали и потому постарались сделать все так, чтобы не испортить замысловатую ее прическу…
Несмотря на то что концерт должен был начаться только через два часа, возле «Олимпийского» на этот раз собралась толпа раза в три больше, чем в прошлый. Вообще, это теперь напоминало не тусовку перед концертом, а почти манифестацию. Очевидно, известия о вчерашнем покушении потрясли всех поклонников Анжелики, так что они решили явиться сюда и выразить ей свою поддержку. Кое-где я даже заметил транспаранты с надписями что-то типа: «Анжелика, мы с тобой».
– Да, – задумчиво проговорила Лена, разглядывая толпу, – кассовые сборы на ее концертах теперь резко взлетят.
– Уж не думаешь ли ты, что все это делается ее продюсерами ради денег? – задал я провокационный вопрос.
– В конечном счете почти все в этом мире делается ради денег, – философски заметила Лена, – я не исключаю, что и вчерашнее покушение тоже принесет кому-то такие барыши, которые нам с тобой даже не снились…
Мы снова с трудом прошли сквозь толпу, добрались до служебного входа, потом дошли до грим-уборной Анжелики.
Дверь неожиданно раскрылась, на пороге показался Слава Петрунин. Глаза у него были какие-то странные. А движения замедленные, будто у сомнамбулы.
– Привет, Слава… – произнесла Лена, но закончить фразу не успела: из гримерной донесся стон. Петрунин побледнел и бочком, прижимаясь к стене, сделал несколько неуверенных шагов в сторону.
Я заглянул в комнатку. Там на полу, среди разбросанных платьев, лежала Анжелика. Сначала я подумал, что она просто споткнулась и упала. Но, приглядевшись увидел: из ее плеча торчал нож, а все вокруг было красным от крови.
– Лена, сюда! – не помня себя, заорал я и ринулся к Анжелике.
Лена кинулась за мной следом и тут же склонилась над Анжеликой. Я снова позавидовал ее умению в любой ситуации держать себя в руках… Лена похлопала Анжелику по щекам, внимательно осмотрела, нет ли других ранений…
– Жива… – прошептала она.
– Это Петрунин! Держите его! – крикнул я и бросился в коридор. Увидел администратора, который уже сворачивал за угол.
Хорошо, что я оказался здесь не один… Лена прекрасно знает, что делать в таких случаях.
Слава Петрунин бежал довольно быстро, ловко лавируя между попадающимися навстречу людьми, и бежал он явно к выходу…
– Задержите его! – кричал я, но народ только испуганно прижимался к стене…
Администратор теперь уже огромными прыжками продвигался по коридору. Однако и не так быстро, чтобы я не мог его догнать. Медленно, но верно расстояние между нами сокращалось. В один момент мне даже показалось, что я могу дотянуться до него и ухватить за руку… Но, как назло, под ногой оказалось что-то скользкое, я потерял равновесие и со всего размаха грохнулся на пол… Все произошло так неожиданно, что я не успел сгруппироваться и ударился лбом об пол… Из глаз посыпались искры…
Петрунин на мгновение обернулся, и я заметил его злорадную ухмылку. Однако фортуна в этот день, видимо, была на моей стороне, потому что и администратор тут же и сам на что-то наткнулся и тоже растянулся на полу.
Я резво вскочил и кинулся к нему. Однако и у Петрунина реакция была неплохой, через пару секунд он снова стал быстро удаляться от меня…
Лестница… Еще одна… К счастью, людей на пути нам не попадалось.
Через некоторое время мы оказались у выхода, рядом с которым на стуле сидел охранник.
– Держите его! Это преступник! – заорал я.
Охранник озадаченно замотал головой из стороны в сторону. Видно, он и подумать не мог, что я имею в виду именно Петрунина, который много раз проходил мимо него.
– Держите! – кричал я.
– Кого? – Охранник был явно озадачен и даже растерян.
Впрочем, уже было поздно. Петрунин рванул на себя скобу, которой запиралась дверь, и выбежал из здания.
