– Я в этом не сомневался, – серьезно сказал Дейнекин, – поэтому заранее договорился с одним из заместителей генерального прокурора. Мой старый товарищ, в свое время огонь и воду вместе прошли… Им сейчас до зарезу «важняки» нужны. Видишь ли, некомплект. А у тебя большой опыт следственной работы… И хочу особо подчеркнуть – удачной работы. Висяки по минимуму, дела проводятся тщательно, доказательства выстроены так, что не подкопаешься… Адвокатам, можно сказать, делать нечего… Так что, думаю, ты с успехом справишься с работой следователя по особо важным делам Генпрокуратуры. Ну и плюс, конечно, мои рекомендации…
Бородулин кивнул. Он чувствовал, что самое главное Дейнекин приберегает на десерт, и поэтому не торопил события.
– Присмотришься там, поработаешь, освоишься, – продолжал генерал. – Сам знаешь, какое теперь время… Не уследишь… То и дело политический курс меняется. Поправки к кодексам… Новые составы преступлений выдвигаются на первый план, новые проблемы… Кого-то посадят, а потом, не ровен час, окажется, что произошла следственная ошибка, выпускать надо. Или же дело поручат какому-нибудь следователю, а к тому нужно найти соответствующий подход. Или, к примеру, получить важную информацию, узнать кое-что из следственных материалов… А то по официальным каналам, сам знаешь, только время терять. Так что для повышения эффективности нашей работы своих людей всегда иметь надо в каждом ведомстве. Понимаешь? Сечешь?
Он пристально посмотрел на Бородулина. Тот, разумеется, все понял. Дейнекин прочил ему статус собственного негласного лазутчика в чужом стане. В принципе достаточная цена для такого карьерного роста. Хотя предложение было настолько неожиданным, что Бородулин еще до конца не понял, что ему дороже – карьера или работа.
– Нет, нет, – замахал руками Дейнекин, – я тебя не гоню. Подумай, взвесь. Это же просто предложение. Я бы хотел, чтобы профессиональные люди именно там работали, где это будет соответствовать их масштабу. Большому кораблю, как говорится, большое плавание.
«И все-таки, – подумал Бородулин, – разговор еще не закончен. Что-то он оставляет на десерт…»
Бородулин оказался прав. Генерал сел за свой стол. Выражение лица Дейнекина резко поменялось, он сдвинул брови и чуть нахмурился:
– Ну вот. А теперь поговорим о недочетах в твоей работе.
«Вот теперь начинается», – промелькнуло в голове у Бородулина. Ему вдруг стало жарко, а ладони покрылись липким потом.
Генерал вынул из стола тоненькую папку. Бородулин в очередной раз напрягся.
– Ох, Бородулин, Бородулин… – укоризненно покачал головой Дейнекин, – и на старуху иногда бывает проруха. Все когда-нибудь ошибаются. Иной раз даже самые точные часы начинают врать. Вот и с тобой неприятность приключилась.
– Какая, Станислав Романович? – прошептал Бородулин, ни жив ни мертв.
– Как это ни печально, – Дейнекин пропустил слова Бородулина мимо ушей, – а вот, Валерий Иванович (Бородулин отметил про себя, что Дейнекин, наверное, первый раз за все время совместной работы назвал его по имени-отчеству, но не мог решить, к добру это или нет), посмотрите, – Дейнекин раскрыл папку и достал из нее лист бумаги, – вот.
Он указал Бородулину на лист, однако не дав ему в руки. Издалека текст, конечно, разобрать было нельзя…
– Что это? – спросил Бородулин.
– Помните, месяц назад дело о махинациях в обменном пункте валюты от банка «Северный кредит»? Это ведь вы его расследовали?
– Да, помню. Пункт на Никольской улице.
– Именно, – расплылся в улыбке Дейнекин, – у вас хорошая память. Завидую…
«Что это он на „вы“ перешел, – подумал Бородулин, – это точно не к добру…»
– А можете ли вы припомнить, какое решение вынесли по этому делу? – продолжал Дейнекин.
– Могу, – ответил Бородулин, – махинации оказались не в крупных масштабах. Сумма там была около…
– Да, я знаю, – остановил его Дейнекин, – однако, насколько я знаю, в этом деле фигурировали еще и другие суммы. Вернее, одна, неучтенная.
– Да, я и это помню, – напряг память Бородулин. – Но она оказалась чиста, на нее имелись документы, подтверждающие легальное происхождение этих денег…
– Липовые документы, – прогремел Дейнекин, чуть привстав со своего места, – вы, Бородулин, забыли сказать, что они были поддельными!
– Как так? – пролепетал Бородулин. – Почему поддельные?..
– Да, именно так – липовые. Иными словами, недействительные. Фальшивые.
– Но я проверял…
– Плохо проверяли, – сказал неумолимый Дейнекин, – выписаны они задним числом, в чем легко удостовериться, если сличить даты на документах, подтверждающих законность получения этих сумм, и на протоколах обыска в обменном пункте. А вы этого не сделали.
– Но… – попытался возразить Бородулин.
– Никаких «но». Это проверено. Спорить бесполезно. Я сам видел эти документы.
Валерий Иванович сник. Если честно, то Дейнекин, как ни крути, был прав. Действительно, в истории с обменником «Северного кредита» он проявил… не то чтобы корысть, но простое родственное чувство. Дело в том, что ответственным за обменные пункты этого банка, как назло, оказался дальний родственник следователя, седьмая вода на киселе, которого до этого случая Бородулин и знать не знал. И никогда не узнал бы, не случись этого. Но родичи, конечно, раскопали родную кровь и нагрянули прямо на квартиру… Долго пришлось уговаривать Бородулина, они предлагали деньги, он, понятно, отказался… Но на небольшое нарушение пошел. И вот теперь это откликнулось… Да еще в самый неподходящий момент. Да, ничего не скажешь, умеет генерал Дейнекин преподносить неожиданные сюрпризы…
– Я не знаю, Валерий Иванович, – жестко продолжал Дейнекин, – какими соображениями вы руководствовались, когда шли на подлог. Да-да, подлог, – повторил он, заметив протестующий жест Бородулина, – именно так это и называется. Честно говоря, мне и не хочется разбираться. Хотелось бы верить, что этот случай будет единственным в вашей карьере работника российских правоохранительных органов. Не знаю, был ли это недосмотр, халатность или же какие-то другие, неизвестные мне соображения…
Бородулин умоляюще прижал ладони к сердцу, затем воздел их к потолку. Ему хотелось принести Дейнекину страшную клятву в том, что такого никогда не повторится, что ни за какие коврижки он больше никогда не нарушит буквы и духа закона до самой гробовой доски! На глазах следователя заблестели слезы, в горле появился комок, и он не смог вымолвить ни звука.
– Вижу, вижу, раскаиваешься, – снова перешел на «ты» Дейнекин, голос его стал мягче, а интонации более добрыми, – и верю в тебя. Верю также и в то, что сделал ты это не потому, что ответственный служащий банка оказался твоим родственником…
Дейнекин хитро поглядел на Бородулина, наблюдая за его реакцией. Посмотреть действительно стоило – лицо следователя постепенно изменяло цвета и оттенки от пурпурного до темно-багрового.
