— Я разведусь с тобой и увезу детей! — пригрозила
Софа в полном отчаянии.
— Не увезешь, — криво усмехнулся муж. — Дочке
на будущий год в школу, чтобы ты с первоклассницей возилась, палочки писала? Ты
хоть знаешь, сколько у нее осталось молочных зубов и что один коренной растет
криво? Хоть раз в жизни ты была на празднике в детском саду? Интересовалась ли
ты, какие книжки мы с ней вслух читали и что она уже сама знает буквы?
Муж забылся и уже кричал на Софу злым шепотом, потому что
дело происходило поздно ночью, когда дети спали.
— Володя, успокойся! — Софа испугалась, что ему
станет плохо.
— Ты меня обманула, — глухо сказал он. — Я
мечтал совсем не о такой семейной жизни. — Он глубоко вдохнул и сказал
спокойно:
— Но детей я тебе не отдам. Им со мной будет лучше. Так
что если тебе тут уж совсем невмоготу, можешь ехать одна.
— Ты с ума сошел, куда же я без вас!
Больше они об отъезде не говорили. На работе у Софы
атмосфера стала совершенно невыносимой. Начальство прямо намекало на увольнение
по собственному желанию. Софа держалась из последних сил, потому что уволиться
было некуда.
Однажды утором на столе у Софы зазвонил телефон.
— Софья Вениаминовна, вас срочно просят зайти в отдел
режима.
Софа пошла к режимникам, сжав кулаки, готовая к очередному
сеансу морального мордобоя, однако все было совсем не так, как обычно.
Начальник отдела режима Таран сидел в собственном
предбаннике вместо секретарши, Софе молча кивнул и указал на дверь своего
кабинета. Софа вошла. За столом Тарана сидел очень крупный, очень плечистый
худой мужчина лет тридцати пяти — сорока с маленькими, глубоко посаженными
серыми глазками. Когда Софа вошла в кабинет, он привстал, поздоровался и указал
ей на кресло для посетителей.
— Садитесь, Софья Вениаминовна. Моя фамилия Глебов,
зовут меня Олег Николаевич. Я давно слежу за вашими научными работами и
отношусь к вам с большим уважением. Сложившаяся вокруг вас обстановка,
безусловно, мешает вам работать. Я хочу вам предложить перейти ко мне.
Софа была удивлена. Более того — она была ошарашена. Она шла
сюда, готовясь к очередной экзекуции, а вместо этого ей говорят комплименты и
предлагают работу.., тут поневоле возникнут подозрения.
— Судя по всему, вы приглашаете меня работать в
КГБ? — спросила Софа с плохо скрытым сарказмом.
Глебов поморщился:
— Ну почему вам постоянно мерещится КГБ? Это далеко не
единственная служба. Конечно, я работаю в контакте с комитетчиками, иначе было
бы трудно обеспечить нашим сотрудникам приемлемые условия и добиться поддержки
на местах, — он выразительно кивнул головой в сторону «предбанника», —
но представляю я совершенно другую организацию. Вы меня интересуете
исключительно как одаренный ученый. Я знаю, что ваш научный потенциал раскрыт
далеко не полностью — руководство вашего института, вместо того, чтобы
создавать вам идеальные условия, травит вас и вставляет палки в колеса. Я
предлагаю вам работу в прекрасных условиях, с самым современным оборудованием,
с талантливыми сотрудниками и высокопрофессиональными лаборантами. Никто не
будет портить вам нервы всякой политической галиматьей, — он опять покосился
на «предбанник» и скучающего там Тарана, — никто не будет расходовать ваше
драгоценное время на всякий бред вроде принудительных работ в колхозе или на
овощной базе. И я уж не говорю о том, что ваш труд будет значительно лучше
оплачиваться, тем самым избавит вас от многих утомительных и унизительных
бытовых проблем.
— И никакой политики?
— Ну, почти никакой. Жить в обществе и быть свободным
от общества невозможно, — процитировал Глебов с легкой иронической
улыбкой.
Софа почувствовала легкую опьяняющую слабость. Пришел
большой сильный мужчина и сказал: «Верь мне. Я решу все твои проблемы. Все
плохое останется позади. Твои враги останутся с носом. Для тебя начнется
счастливая спокойная жизнь, ты ее достойна».
И пусть она интересует его не как женщина, а как ученый, и
пусть она видит его в первый раз в жизни и ничего не знает ни о нем, ни о том
будущем, которое он ей предлагает, и пусть во всем этом есть что-то
таинственное, а значит, и подозрительное, но в данном случае именно он воплощал
в себе главную мечту каждой женщины — сильный мужчина, берущий на себя все ее
проблемы, — и Софа твердо сказала:
— Я согласна.
* * *
На новом месте работать было сначала непривычно — не было
болтовни в общих курилках, — в каждой комнате было выделено отдельное
комфортабельное место для курения; не было общих чаепитий — кофе разносили по
рабочим местам молчаливые, вышколенные как роботы официантки. Все было
организовано так, чтобы сотрудники ничего не знали о работе друг друга.
Секретность в этой организации не была пустым словом, она была здешним
воздухом. Работа была организована безупречно, оборудование первоклассное,
необходимые реактивы доставляли по первому требованию. Только работай. Софья
Вениаминовна чувствовала себя почти счастливой — даже отношения с мужем более-менее
наладились, — ее новая зарплата вызвала у него уважительное изумление, а
прекращение разговоров об отъезде окончательно успокоило. Пожалуй,
единственное, что Софу не вполне устраивало в новой работе — это какая-то
зашоренность, отсутствие представления о спектре научных работ института, его
стратегических задачах. Раньше Софа, как всякий настоящий ученый с широким
кругозором, представляла себе всю ту научную работу, которой занималась ее
организация, участвовала в работе ученого совета, в научных конференциях и
семинарах. Теперь она знала только свой узкий участок, поставленную перед ней
непосредственную задачу, и не более того. Она понимала — таковы правила
секретности, такова плата за прекрасные условия и высокую оплату, но ее душа
ученого не могла с этим смириться.
Ее работа на первом этапе заключалась в том, что нужно было
добиться от исходного вещества — стимулятора мышечной деятельности, чтобы оно в
кратчайший срок выводилось из организма подопытных животных, причем выводилось
полностью, так чтобы никакой анализ не показал его наличия в крови. Но при этом
стимулирующее действие на мышцы на некоторое время сохранялось.
Задача не показалась Софе слишком трудной, и через несколько
недель после ее подключения к работе ей удалось найти необходимый компонент,
способствующий быстрому выведению активатора из организма. Кролики чувствовали
себя неплохо, тесты выполняли блестяще, обнаружить остаточные следы активатора
в их крови не представлялось возможным. Правда, на второй и третий день
эксперимента они скучали, переставали есть. Но потом приходили в норму. На
смену кроликам поступили шимпанзе. Софа была поражена, она знала, как дороги
человекообразные обезьяны, и поняла, какое значение придается ее работе, хотя
не очень понимала ее конечный смысл.
С обезьянами опыты тоже прошли благополучно, и в один
прекрасный день в ее лаборатории появились пятеро атлетически сложенных молодых
мужчин. На этот раз Софа была шокирована — эксперименты на животных проводились
недолго, не были изучены все побочные эффекты применения активатора, не
прослежены долговременные действия.
