Оказавшись на кухне, я неторопливо (мне казалось, что если я побегу, то немедленно получу от повара по затылку молотком для отбивных) протопал между двумя рядами длинных столов, за которыми возились повара в одинаковых фирменных фартуках и колпаках. Не то чтобы они меня не замечали или совершенно не обращали внимания, но главное – никто не задавал вопросов, какого хрена я, собственно, прусь на выход через кухню, а не выхожу, как подобает всякому законопослушному посетителю, через главную дверь. Любопытно, попробовал бы я подобным образом смыться, скажем, хотя бы из московского Макдоналдса… Что бы вышло?
Я настолько благополучно добрался до задней двери с круглым иллюминатором вместо окошка, что в последнюю секунду испугался собственной догадки: а что, если эта дверь попросту закрыта на амбарный замок, и именно поэтому все молча за мной наблюдают – ждут, когда я упрусь носом и буду вынужден поворотить назад оглобли.
С замиранием сердца толкнул дверь. Она поддалась легко. Я вышел на задний двор, заставленный металлическими баками для мусора. Впереди стояли автомобили, принадлежащие, видимо, работникам закусочной. Я прошел между ними, ускоряя шаг, потом перешел на легкую трусцу. Перемахнув через низкую металлическую ограду, я оказался за территорией сервиса. Передо мной открывалось поле, впереди, прячась в тумане, краснели крыши коттеджей, полускрытых живыми изгородями и голыми деревьями сада. Никакой колокольни в тумане я не видел, а где находится север решил определить позже, когда окажусь как можно дальше от места побега.
По тропинке вниз с холма, к виднеющемуся в тумане человеческому жилью, я рванул со спринтерской скоростью. Добежав до деревни, я притормозил и пошел скорым шагом до ближайшего коттеджа, шлепая по разжиженной от слякоти земле. Вскоре я оказался на мощенной шлифованным камнем деревенской улице. Бежать, не привлекая к себе внимания, даже по пустынной с виду английской деревенской улице я вам не рекомендую.
Шагая семимильными шагами вдоль бесконечного ряда живых изгородей и белых калиток, я миновал ближайшие дома и свернул в переулок, тянущийся вдоль садовой ограды. Теперь с двух сторон меня защищали деревья и стеклянные крыши оранжерей – любимого детища английских домовладельцев, где, в отличие от наших владельцев «приусадебных участков», выращиваются не огурцы-помидоры, а розы, орхидеи и, случается, обыкновенная конопля. Можно перевести дух и подумать. Как определить, где север?
В голове замелькали отрывочные сведения из школьных уроков природоведения и игры «Зарница». Ночью север можно определить по Полярной звезде, а днем? «Если ты заблудился в лесу, посмотри, где находится солнце…» Никакого солнца, над головой, впереди, позади, со всех сторон – однородная серая зыбкая масса. По мху на деревьях… С северной стороны стволы деревьев покрыты мхом. По форме кроны… Ветви с северной стороны заметно короче, чем с южной. Как еще? Никаких иных способов не припоминалось.
Замедлив шаг, я стал присматриваться к деревьям в саду, но все они показались такими чистенькими и ухоженными, ни о каком мхе на стволах и речи быть не могло. Все ветви аккуратно подстрижены и подпилены, и на стволах я заметил светлые овальные плешки в тех местах, где хозяин поорудовал пилой. Кроме того, стволы деревьев были тщательно покрыты известкой на полтора метра от земли.
Переулок вывел меня за деревню. Пока я рассчитывал оторваться от хвоста, мне следовало избегать встреч со случайными прохожими. Я шагал по тропинке, ведущей вдоль простой деревянной изгороди через поле к ближайшему лесу. Туман все сгущался. Темные кроны деревьев я видел словно через мутное, молочно-белое стекло.
Стал накрапывать мелкий дождь. Я пожалел о зонте, оставленном в такси вместе с остальными вещами, и повыше поднял воротник непромокаемой новой куртки. Хотя бы с этим повезло!.. Неожиданно я запнулся обо что-то и упал, сильно измазав руки и брюки на коленях пожухлой подгнившей листвой и сырой землей. Поднявшись, я посмотрел под ноги. Из пожухлой травы выглядывал едва приметный стесанный серый камень. Он здорово оброс мхом и белесым лишайником. Я присел на корточки рядом с камнем. Где гуще и обильнее вырос мох, там расположен север?
Машинально я сковырнул зеленую мохнатую пластинку мха, и под ним на серой поверхности камня увидел едва заметный полустершийся кельтский крест. Это было старинное надгробие! Я огляделся по сторонам. То тут, то там по полю были беспорядочно разбросаны камни. А не это ли – то самое старое деревенское кладбище, о котором мне говорил Мартов? Если так, то где-то поблизости должна быть церковь, на колокольню которой он велел мне ориентироваться.
Я вскочил и трусцой посеменил по тропинке, внимательно глядя под ноги, чтобы не растянуться вновь. Вскоре я выбрался на широко проторенную тропинку, которая превратилась в аллею, обсаженную с двух сторон старыми ясенями. Их огромные, как лапы гоблинов, коричневые сморщенные листья шуршали у меня под ногами. Силуэты впереди становились гуще и отчетливее, и вскоре я на самом деле оказался возле англиканской церкви, выстроенной из серого камня, с высокой ажурной колокольней. В это время двор церкви был пуст. Я остановился перевести дух и оглядеться. Прислушался. То ли показалось, то ли нет, но где-то поблизости мне почудилось урчание мотоцикла. На всякий случай я укрылся за выступом стены.
Накрапывавший мелкий дождь пополам со снежной манкой постепенно устилал землю вокруг меня белым кружевом, на котором предательски пропечатывались следы моих ботинок.
Что там говорил Мартов про поезд? Идти с полмили вдоль железнодорожного полотна до станции?
Немного проплутав в надвигающейся вечерней темноте, я действительно обнаружил неподалеку железнодорожную насыпь и двинул вперед, ориентируясь на колокольню: со стороны железной дороги она в самом деле отчетливо просматривалась сквозь снежную паутину даже в сумерках.
То мимо меня, то навстречу проносились серебристые поезда с узконосыми электровозами, оглушая меня шумом и яркими огнями. Когда наконец впереди я заметил станцию, освещенную фонарями, щитами рекламы и витринами магазинчиков, увидел спокойно стоящих на платформе пассажиров, то ощущение было такое, словно я пришел к ним из другого мира.
Как мог, я постарался отчистить травой испачканные землей ботинки и брюки, вытер руки и поднялся по каменной лестнице из темноты на освещенную площадку перед зданием вокзала. Посмотрев расписание движения поездов, взял билет, как и советовал Мартов, до станции, расположенной через одну от этой.
Когда подошел поезд и мягко остановился у платформы, выпуская и принимая немногочисленных пассажиров, я почти успокоился. Человек на мотоцикле потерял меня из виду, это казалось очевидным.
Показав кондуктору билет, я вошел в вагон и занял свободное место в ближайшем к выходу купе. Там сидели другие пассажиры, но теперь я уже не искал уединения. Наоборот, после бега зайцем по полям мне хотелось поскорее вернуться к нормальной жизни. Никто из попутчиков не обратил на меня повышенного внимания. Молодая мать вполголоса читала большую книгу с красивой картинкой на обложке своему сынишке – белобрысому карапузу лет шести, лениво развалившемуся на мягком диване и интенсивно болтающему ногой. Она подняла на меня глаза и снова продолжила читать. Пожилая леди в очках на цепочке, сидящая в углу у окна и листавшая журнал кулинарных рецептов, не удостоила меня и взглядом.
