Впереди показались два больших светящихся глаза. «КамАЗ», – автоматически подумал я, увидев, на какой высоте находятся фары. Через секунду я уже мог различить желтую кабину и темные очертания фигуры за большими стеклами.
Что произошло в следующие секунды, я могу описать очень подробно. Я запомнил каждое движение, каждый поворот. Как будто у меня в голове застряла пачка фотографий, которые можно смотреть одну за другой бессчетное количество раз…
Но я не буду утомлять детальным описанием. Все произошло буквально за две-три секунды, и нет смысла отнимать описанием большое количество времени.
Раз – «КамАЗ» оказался прямо у меня перед носом. Два – в голове пронеслось, что столкновение неизбежно. Три – мои руки стали действовать автономно от команд мозга, повинуясь лишь инстинкту выживания, они вывернули руль до отказа. Четыре – удар, стекло покрылось сетью трещинок, громада грузовика промчалась мимо, как борт гигантского корабля, все вокруг внезапно перевернулось. Пять – моя машина, долю секунды пробалансировав на двух колесах, тяжело повалилась на бок. А потом и на крышу. Я уперся головой в жесткую обивку потолка и увидел через боковое окно асфальт. Он был очень близко, я мог разглядеть каждый камешек, каждое вкрапление в темно-серой массе.
Я уже не первый раз попадаю в автомобильные катастрофы. И знаю, что первым делом надо произвести ревизию всех органов. Проще говоря, проверить, что руки-ноги целы. Конечно, вертеть головой тут не рекомендуется – недаром американские спасатели (как это показывают по телевизору) первым делом надевают на шею пострадавшему широкий пластмассовый хомут, чтобы зафиксировать голову в определенном положении.
Я осторожно подвигал ногами и руками. Никаких болевых ощущений это не принесло. Тогда я осторожно уперся руками в крышу (в данном случае для меня это был пол) и постарался перевернуться на бок. Это удалось без всяких трудностей. Подергав за ручку двери, я убедился, что ее заклинило. Что ж, было бы странно, если бы это не произошло. Пришлось вылезти в окно, благо это удалось без особых хлопот.
Итак, на вашем покорном слуге не было и царапины. А все благодаря замечательной реакции! Если бы не она, мой четырехколесный друг превратился бы в слоеное пирожное. Ну а я – в начинку.
Через минуту нагрянула милиция, вызванная бдительными жителями окрестных домов. В ход пошли протоколы, акты, показания…
Возвращаясь домой на такси, я с горечью размышлял о том, что не успел продемонстрировать клиентам свою болезнь и отказаться от этого проклятого дела – ставлю потрепанный том с материалами следствия тридцатилетней давности против тридцати тысяч долларов за то, что дьявольский механизм устранения нежелательных свидетелей, который уже успели испытать на себе братья Михайловы, начал работать и против меня. Ну ничего, ничего, Гордеев. Сейчас приедешь домой – и сразу за телефон. Я не самоубийца, чтобы сражаться со спецслужбами!
Короче говоря, домой я попал около двенадцати. К большому моему удивлению, Лены дома не оказалось. Квартира пропахла чем-то горелым. Неспроста все это! К тому же куда-то запропастился и сотовый телефон…
Когда раздался телефонный звонок, Лена Бирюкова без всякого интереса смотрела по телевизору очередной мексиканский сериал. Латиноамериканские страсти ее не слишком привлекали, гораздо больше ее интересовало состояние пирога с яблоками и клюквой, который она впервые в жизни решила испечь. Ее богатый жизненный опыт, однако, исключал всякие знания о домоводстве, поэтому Лена воспользовалась рецептом, извлеченным из какого-то старого журнала. Рецепт был элементарно прост, но Лена жутко волновалась, как всякий человек, делающий что-то впервые. Пирог еще только пять минут находился в духовке, а Лена уже боролась с непреодолимым желанием открыть дверцу и посмотреть, как там поживает ее произведение. Ее сдерживала только строгая предостерегающая надпись в рецепте, сделанная (видимо, в расчете на неумелых хозяек) жирным шрифтом и предупреждавшая, что если дверцу духовки открыть, то пирог непременно «сядет». Куда и как он «сядет», Лена представляла весьма смутно, однако судьбу решила не искушать. Тем более ей так хотелось сделать сюрприз Юре, с которым (тьфу-тьфу-тьфу!) вроде опять стало налаживаться… Чтобы отвлечься от назойливых мыслей, она села перед телевизором, не забывая постоянно поглядывать на часы. И в этот момент раздался телефонный звонок.
Лена подняла трубку телефона, стоявшего рядом, на столике, но услышала только отбойные гудки. Звонки, однако, не прекращались. Поначалу Лену это озадачило, а потом она вспомнила, что у Юры где-то был сотовый телефон. Только вот где?
Она вышла на середину комнаты, чтобы сориентироваться. Телефонные звонки раздавались из кабинета. Стрелка часов медленно преодолела еще минуту. До готовности пирога оставалось еще двадцать.
В конце концов найдя трубку, Лена ответила:
– Да, я слушаю.
– Мне нужен Юрий Петрович, – раздался взволнованный женский голос.
– Его нет дома, – сказала Лена сухо и холодно, как бы давая понять неизвестной особе, что на стоянке больше мест нет, все занято и ловить уже нечего.
– Это очень важное дело. Выслушайте меня.
– Да, слушаю.
– Мне нужно немедленно связаться с ним.
– Я же сказала – его нет дома.
– А как его найти?
– Не знаю, – отрезала Лена и уже хотела бросить трубку в ухо нахальной дамочке, как та снова взмолилась:
– Тогда вы должны помочь. Это очень важно.
– В чем дело?
– Приезжайте срочно. Это касается Юрия Петровича.
– Куда приехать, зачем? – Лена начала терять терпение.
– Сюда. Это метро «Университет».
– Зачем?
Женщина помедлила, а потом неуверенно проговорила:
– Я не могу этого сейчас сказать. Это не телефонный разговор. Но это очень важно. Вы ведь его жена?
– Предположим, – тон Лены стал более дружественным. Если незнакомка считает ее женой, значит, по всей видимости, никаких планов в отношении Юры не вынашивает.
– Приезжайте, прошу вас.
Перед Леной Бирюковой стояла нелегкая задача. С одной стороны, звонит неизвестный человек, просит ехать куда-то поздним вечером. А если это какая-то криминальная подстава? Юра – адвокат, и в его отношении могут быть какие-то провокации. А что, если ее хотят похитить? С другой стороны, голос женщины в трубке был таким умоляющим. А с третьей стороны, пирог, которому томиться в раскаленной духовке еще (Лена взглянула на часы) целых семнадцать минут!
Лена стучала ногтями по столу и никак не могла решить, что делать.
– Почему вы замолчали? – спросили из трубки.
– Может, вы все-таки скажете, в чем дело?
– Не могу. Приезжайте скорее.
– А может, вы лучше приедете? – предложила Лена компромиссный вариант.
– Нет. Иначе ничего не получится.
