– Итак, что мы имеем? – пробормотал себе под нос Грязнов, разложив перед собой листы протоколов допросов троих задержанных.
– Единственный, кто знает все или почти все, это Богдан. Как его фамилия? – сказал Турецкий.
– Мысько, – прочитал Грязнов.
– Да. Остальные так, мелкие шавки. Гера – помешанный националист, Лева вообще в штаны наклал. Он бы выложил все, что знает, но знает-то он совсем немного. Кроме того, что похищение производилось по приказу батьки Михася, ничего не известно. А Богдан, хоть и старается остаться в тени, по-моему, знает больше, чем говорит. Это сразу видно.
– Ты его допрашивал, тебе виднее.
Турецкий вздохнул:
– Но самая главная рыба тем не менее от нас ушла. Батька Михась. Единственная зацепка – Богдан Мысько сообщил примерно район, где он живет или, вернее, жил, пока они находились в Москве. Думаю, мы его сразу найдем – внизу рыбный магазин. Ну это конечно, по словам Богдана.
– Не думаю, что он будет так мелко врать, – ответил Грязнов, – наверное, он уверен, что Михасем в этом доме и не пахнет давно. Кроме того, Оля Мартемьянова сказала, что именно Богдан, заметив ее на железнодорожной станции, дал ей уйти. Почему, ты его не спрашивал?
– Спрашивал. Богдан коротко ответил, что, дескать, ему стало «дивчину жаль». Более детально разбираться в этом вопросе времени не было, как ты понимаешь. Но думаю, у него с главарем есть некоторые трения. Может быть, идеологические?
– Может, и идеологические. Может, материальные…
– Не знаю… – задумчиво проговорил Турецкий. – Ладно, ближе к делу. Оба в один голос утверждают, что на кольцевой Михась вышел из их джипа, попрощался и уехал на такси. Куда – не сказал.
Грязнов вздохнул.
– Пока мы будем выяснять, куда он уехал, он действительно уедет. И ясно куда – в свой Львов. А там его ищи-свищи. Единственная надежда на то, что он снова здесь появится.
– Давай рассуждать логически. Раз он не поехал со своими подельниками, значит, собирается уехать каким-то другим способом. Самолетом, поездом?
– А если он не на Украину едет? Может, он собирается на Кипре отсидеться? Или на Соломоновых островах.
– Может, и так. Но скорее всего, он поедет на Украину. Это мне интуиция подсказывает.
Турецкий с сомнением пожал плечами.
– Это очень просто, Саша. Михась не дурак. Он поймет, что мы будем рассуждать именно так, как рассуждаем сейчас. Проверить пассажиров Киевского вокзала и поставить посты в Домодедове, у регистрации рейса на Львов, очень просто. Это каждый дурак понимает. Поэтому не исключено, что он предпримет какой-то обходной маневр.
Турецкому ничего не оставалось, как согласиться.
– Значит, остается одно – ехать на квартиру Михася.
– Погоди. Тут мои ребята анализируют записные книжки, которые найдены у преступников. Может быть, нам повезет, и там окажется телефон этой квартиры.
– Ладно, подождем. А пока, может быть, по маленькой?
Грязнов кивнул и полез в сейф…
Через пятнадцать минут помощник Грязнова положил на стол список московских телефонов, которые удалось обнаружить в записных книжках.
– Так, посмотрим. Что сказал Богдан, где находится эта квартира?
– В районе «Красногвардейской».
Помощник развернул на столе Грязнова подробную карту Москвы.
– Вот «Красногвардейская». Дальше?
– Магазин «Океан».
– Да, правда, есть такой. Вот он. Тополиный проезд, дом сорок два, – Грязнов повернулся к помощнику. – Какие там АТС?
Помощник достал справочник, перелистал страницы.
– От 390-й до 399-й.
– Так, смотрим, – Грязнов провел пальцем по списку телефонов. Турецкий напряженно следил за его действиями. – Вот он! – Слава ткнул пальцем в номер, который начинался с цифр 396. – Больше в нем телефонов этих АТС нет.
– Ну что, едем? – спросил Турецкий.
– Погоди. Нужно для начала позвонить туда.
– Только по телефону с антиопределителем. А то знаешь, определит Михась телефон Петровки и смоется…
– Не боись.
Они вышли в приемную, где на столе у помощника Грязнова стояло несколько телефонов, в том числе оборудованных множеством дополнительных функций. Грязнов сел за стол и снял трубку с одного из них.
– Этот не определит.
Он набрал номер и нажал кнопку спикерфона. Длинные гудки теперь раздавались на всю приемную. Один, два, три… Затем раздался характерный треск снимаемой трубки.
– Алло! – Заспанный женский голос звучал как-то неестественно в официальном кабинете. – Алло! Я слушаю! Миша, это ты? Алло!
Грязнов нажал на отбой.
– Так. Теперь надо узнать точный адрес квартиры, где находится этот телефон.
Помощник начальника МУРа сел за компьютер, запустил специальную программу для внутреннего пользования, в которой содержалась база данных о всех телефонных номерах города Москвы.
– Ну что там? – нетерпеливо спросил Грязнов.
– Одну минуту… Сейчас… Вот. Указанный номер телефона расположен по адресу Тополиный проезд, сорок два.
– Квартира какая? – нетерпеливо буркнул Грязнов.
– Нет квартиры, – ответил адъютант.
– Как это нет?! – взвился Слава.
– Нет. Телефон принадлежит ЖЭКу. Вот, тут все написано.
Он показал на экран. И Грязнов с Турецким изумленно прочитали, что заспанный женский голос действительно раздавался не откуда-нибудь, а из ЖЭКа No 649.
– Ну дела… – только и сказал Турецкий, – а ошибки быть не может?
– Исключено, – ответил помощник, – эта база обновляется раз в неделю. Самые точные сведения. МУР все-таки…
– Ну ладно, – резюмировал Грязнов, все равно надо ехать. Хоть в ЖЭК…
Но перед тем как отправиться на «Красногвардейскую», Слава приказал поставить этот телефон на постоянное прослушивание и регистрацию всех входящих и исходящих звонков.
Примерно в половине четвертого утра на милицейском «рафике» Грязнов с Турецким подъехали к магазину «Океан».
– Ну и где тут ЖЭК? – поинтересовался Турецкий.
– Сейчас найдем.
Они в сопровождении троих омоновцев вышли из микроавтобуса и направились вокруг дома. На двери одного из полуподвальных помещений они заметили табличку «ЖЭК No 649». Грязнов осторожно постучал в грязное окошко. Никакого ответа.
– Вряд ли тут кто-то есть.
– А женщина, которая ответила по телефону?
– Не знаю… – покачал головой Грязнов, – может быть, ЖЭК отдал телефонный номер кому-то в аренду?
