Костя представил себе грустную перспективу оказаться в многокилометровой пробке на МКАД, если только этот снегопад не уляжется через пару часов.
Он вернулся к машине, счистил снег с лобового стекла, включил «дворники». В это время на площадку перед киосками влетел на большой скорости синий джип-"ниссан", развернулся, скользя на снегу, и встал поперек. Из него выскочили двое: высокий детина лет двадцати, с пухлыми детскими щеками, и мужчина постарше, сидевший за рулем. Оба со всех ног бросились бежать к платформе, словно боясь опоздать на поезд.
Это показалось Косте странным, тем более что никакого поезда на станции в данный момент не было.
Джип, синий «ниссан». Что-то такое вертелось в голове, связанное с этим джипом… Что? У этого джипа были московские номера.
Костя вылез из машины и побежал к станции. Он увидел двоих в конце платформы, куда прибывала идущая из Ожерельева на Москву электричка. Двое о чем-то энергично совещались, потом разбились, и детина с детскими щеками бросился бежать к зданию вокзала, а водитель джипа нервно пошел по платформе, вглядываясь в пассажиров. Казалось, он кого-то ищет или встречает.
Костя пошел ему навстречу. Водитель джипа скользнул по нему равнодушным взглядом.
«На хохла чем-то похож, усы такие книзу», – вспомнил вдруг Костя описание телевизионщика, данное накануне Янкой.
Лет тридцати… Солидная рожа… Усы… Точно! Синий джип-"ниссан", в котором Янка видела телевизионщика на Шаболовской возле телецентра! Не тот ли самый это мужик, что предлагал Оле сниматься в телемагазине?
Подошла московская электричка. Парень с детскими щеками выскочил из здания вокзала и засуетился, заметался по платформе. Он то вытягивал шею, пытаясь кого-то высмотреть в негустой толпе пассажиров, то бежал в хвост состава, то возвращался.
Водитель джипа торопливым шагом прохаживался по платформе, тоже кого-то высматривая.
Электричка отчалила.
Двое некоторое время потоптались перед зданием вокзала, посовещались и бросились бегом обратно к своей машине.
Костя понял, что ему нужно незаметно следовать за ними.
Старший сержант Николай Веденяпин переминался с ноги на ногу. Делать это было не совсем удобно, так как ноги старшего сержанта утопали в больших войлочных валенках, которые в свою очередь помещались в резиновые галоши. Галоши же вязли в снегу.
Веденяпин с трудом подносил ко рту руку в меховой варежке, где между большим пальцем и остальной ладонью была зажата сигарета. Рука с трудом доставала до рта: мешали объемистые рукава форменного тулупа из овчины.
Однако, преодолевая все трудности, Веденяпину все-таки удавалось с грехом пополам курить.
«Черт бы побрал этого Ковалева, – неспешно размышлял Веденяпин, – больше не встану с ним в дежурство. Ну не куришь сам, так не мешай другим. А то ни себе ни людям. Чай, не в Америке…»
Однако спорить с Ковалевым Веденяпин не мог. Во-первых, Ковалев был старшим лейтенантом, а во-вторых, на восемь лет старше Веденяпина. Так что последнему приходилось, несмотря на трескучий мороз, выходить из жарко натопленного помещения поста ГИБДД, чтобы выкурить сигаретку. А это значило напяливать на себя тулуп, валенки, рукавицы… В общем, сплошная канитель. К тому же на морозе курить не очень-то приятно. Другое дело в тепле, сидя в продавленном кресле, поглядывая в старый черно-белый телевизор, устроившийся в углу дежурки…
Веденяпин мечтательно улыбнулся. И злобно поглядел на огонек сигареты. Казалось, тлеет она слишком медленно. Конечно, он мог бы и не курить, потерпеть до окончания дежурства. Но выходил на мороз из принципа. Из какого-то странного упрямства.
Вокруг было тихо и пустынно. Ровный асфальт Варшавского шоссе лишь время от времени шуршал под колесами проезжающих машин. Стояла морозная ночь. На участке, где дежурили Веденяпин и Ковалев, в это время суток стояла тишь и гладь. Вообще, местечко очень спокойное. Никаких тебе придорожных ресторанов, где собирается разная шпана. Ни ночных стоянок больших грузовиков и трейлеров, куда, как мухи на мед, слетаются местные малолетние проститутки и бандиты, без всякой на то причины собирающие дань. Кстати, опытные водители знают, как бороться с ними. Для этого у многих из них имеются стволы – «макаровы», охотничьи карабины, а то и «калаши». Милиция смотрит на эти средства самообороны сквозь пальцы. И иногда на ночных стоянках затеваются перестрелки. Значит, надо ехать, разбираться… Нет уж, лучше, когда никаких стоянок поблизости.
За добротным, сработанным из железобетона и стекла еще в брежневские времена постом ГАИ, пардон, ГИБДД, находился небольшой лесок. Справа – санаторий какого-то Гипроморнефтепрома, о чем гордо сообщала большая, местами проржавевшая металлическая таблица. Слева – бывший пионерлагерь «Тимуровец», ныне пустующий и потихоньку разграбляемый местными жителями на стройматериалы или даже растопку. Через дорогу располагалась деревенька Свистуха, где у старой, выжившей из ума бабы Любы всегда можно разжиться замечательным, прозрачным как слеза и настоянным на ароматной траве мелиссе первачом.
Мысль о самогонке вызвала у Веденяпина прилив хорошего настроения. Он даже перестал топтаться на месте и забыл о злосчастной сигарете, которая уже почти догорела и вот-вот могла опалить овчинные рукавицы.
«А что, – подумал он, – как говорил д'Артаньян, пуркуа па, в конце концов? Почему бы нам не согреться в такую стужу?»
Веденяпин отбросил окурок подальше в снег и, хлопая себя рукавицами по бокам, ввалился в дежурку.
Старший лейтенант Василий Ковалев, закинув ноги на колченогую табуретку, глядел по телевизору кинофильм всех времен и народов «Место встречи изменить нельзя». Ковалев совсем недавно получил третью лейтенантскую звездочку и время от времени, отрываясь от до боли знакомого фильма, скашивал глаза и с удовольствием смотрел на новенькие погоны.
Почти то же самое делал на экране телевизора Владимир Высоцкий. В шикарном кителе он сидел за пианино и пел:
Где вы теперь, кто вам целует пальцы?
Куда ушел ваш китайчонок Ли?
Вы, кажется, потом любили португальца?
А может быть, с малайцем вы ушли?
А может быть, в притонах Сан-Франциско.
Лиловый негр вам подавал манто…
Ковалев никак не отреагировал на Веденяпина. Только поморщился и небось подумал что-то типа: «Ходит туда-сюда, только тепло выпускает, курильщик гребаный…»
На пульте в углу дежурки замигала лампочка и призывно запищал сигнал. Ковалев кивком указал Веденяпину на пульт. Коля снял трубку.
– Да… Старший сержант Веденяпин… Есть, принять телефонограмму… Записываю… Принять… задержанию… предлогом… угу… угу… угу… Передал… Принял старший сержант Веденяпин…
– Что там? – через плечо поинтересовался Ковалев.
Веденяпин махнул рукой:
– Да вот. Принять меры к задержанию…
