– Ленка, знакомься – это Дина Бершидская! Мы с ней в прошлом году в «Буревестнике» в первую смену вместе были! – так и юлила Тонька вокруг Дины.
Лена приветливо улыбнулась, на что Дина с ядовитой гримаской смерила ее взглядом с ног до головы. Лена решила, что это ей показалось. Дина уже вступила на путь преобразования из девочки в девушку-подростка. Ее будущая женская стервозность уже искала себе выхода и применения. Для девочки двенадцати лет Дина выглядела вполне сформировавшейся. Она была несколько полновата, и, может быть, благодаря этому ее формы уже довольно четко обрисовывались. У нее были томные, с поволокой, черные глаза, густые брови и уже пробивающиеся усики. Несомненно, она считала себя красавицей. Первая и последняя стычка произошла в первый же день, во время расселения. Дина решительно взялась за распределение пространства и ролей в комнате, где они должны были жить. Шесть кроватей для шести девочек и маленький мирок, где каждому отводилась роль жалких спутников, вращающихся вокруг одного солнца – Дины. Лена была неприятно удивлена, заметив, что Дина пытается навязать ей определенное место в своем окружении. Она просто собрала свои вещи и перешла в соседнюю комнату, обитательниц которой не волновали иерархические разборки. Позже Лену весьма позабавило, с каким рвением Тонька принялась исполнять роль служебной собачки, следуя как тень за своей хозяйкой Диной. Всю оставшуюся смену Дина то пробовала подлизываться к Лене, то пыталась установить свое превосходство, а поняв, что ничего не добьется, враждовала, увлеченно плетя интриги. Сейчас, вспоминая школу, пионерские лагеря, Лена прикидывала в уме, насколько ограничение свободы и вынужденное подчинение старшим тогда, когда она была ребенком, сопоставимы с ее новой подневольной жизнью.
– Елена Прекрасная, у тебя карты есть? – поинтересовалась Марго.
– Какие карты? – не поняла сначала Лена. – А, игральные, что ли? Нет, нету. Меня сюда практически из постели вытащили, слава богу, зубную щетку и мыло сообразила прихватить. Я вообще не особенно люблю в карты играть.
– Да нет, игральные у нас есть, у нас гадальных нет. Совмещать же нельзя. Врать будут.
– Я помню, примету такую слышала, если нецелованного человека посадить на колоду карт, то они врать не будут. – Лена сама удивилась своим познаниям.
– Нет, это все равно не то. – Марго перебирала в руках старые замусоленные карты. – Да и где мы сейчас нецелованных здесь искать будем. Даже если и есть, не признаются. Надо будет не забыть свекровь попросить, чтоб новую колоду передала.
– К тебе что, свекровь приходит? А муж где?
– Я это тоже хотела бы знать. – Марго погрустнела на глазах. – Свекровь говорит, что он боится близко к тюрьме подходить. В чем-то я его могу понять.
Марго поделилась с Леной своей историей. Выяснилось, что чистюля Марго совсем недавно, еще несколько месяцев назад, была наркоманкой, сидевшей на героине. Вместе с ней торчал и ее муж, такой же молодой бездельник, как и она сама. Когда-то Марго приехала в столицу из старинного провинциального городка на Волге. В институт не поступила, а вскоре встретила своего будущего мужа. Они были влюбленными и беспечными и поженились совсем юными. Петюня был младше Марго на несколько месяцев, и они ждали, когда ему исполнится восемнадцать, чтобы отнести заявление в загс. Дети среднестатистических обывателей, где в семьях главной добродетелью считалось стремиться к тому, чтобы все было «как у людей». Молодых отправили жить в бабкину коммуналку. Тогда же все и началось. На их взгляд, вполне невинно. С друзьями – такими же молодыми оболтусами – субботними вечерами от безделья курили анашу. Это продолжалось несколько лет подряд. Перебивались случайными заработками. Получать образование казалось лишней обузой, когда люди вокруг наживали деньги какими угодно путями, безо всякого образования. Кто-то принес что-то покрепче, первый раз пустили по вене. Потом еще кто-то угостил… Ничего особенного, думала Марго, просто баловство. Поиграем и забудем. Потом стали покупать сами, так как по случаю была крупная сумма денег и возможность время от времени зарабатывать кое-какие деньги. История настолько банальная, что умная Марго представить не могла, что все последующее может с ней случиться. Первое время она даже курение анаши не поощряла, но не хотела лишний раз брюзжать на мужа и его, а значит, и ее друзей. Родители ни о чем не догадывались и, в общем, не особенно влезали в жизнь своих взрослых чад. Первый раз Марго с Петюней всерьез перепугались, когда умер их первый общий друг от передозировки. Но остановиться не смогли. Денег уже давно не хватало ни на жизнь, ни на наркотики. Марго время от времени подрабатывала маникюршей на дому. Клиентки были из числа друзей, знакомые знакомых. Марго была аккуратна, приятна в общении, о том, что она употребляет наркотики, пока никто не догадывался. Иногда она перепродавала кое-какие шмотки или драгоценности по просьбе одних клиенток другим. Но денег катастрофически не хватало. Петюня с приятелем-наркоманом научились по ночам вскрывать оставленные на улице автомобили. Они крали автомагнитолы и все, что неосторожные водители легкомысленно оставляли в салоне. Потом краденое перепродавалось и деньги пускались на наркотики. О том, что рано или поздно все это плохо кончится, думать не хотелось. Но первой попалась Марго. Чтобы добыть денег, она стала красть вещи в больших магазинах дорогой импортной одежды. Она брала несколько вещей в примерочную и там принесенными с собой кусачками вскрывала пластиковую заглушку, благодаря которой должна срабатывать сигнализация, когда вещь пытаются вынести из магазина. Марго все еще довольно прилично выглядела и не вызывала подозрения. На первый взгляд ничто не выдавало в хорошо одетой молодой женщине опускающуюся на дно наркоманку, вынужденную воровать. Так однажды в магазине Марго не заметила одной заглушки, и на выходе завыла сигнализация. При обыске обнаружились двое украденных брюк и шарф-кашне. Все вместе тянуло долларов на двести, не больше. Этого оказалось достаточно, чтобы в милиции обратили пристальное внимание на персону Марго. Обнаружились исколотые вены. Самое тяжелое было пережить ломки в первые недели заключения в изоляторе. Марго каталась по полу, выла в голос, часами тряслась в лихорадке. Пару раз за такое буйное поведение она оказывалась в карцере. Там, сидя в темноте и одиночестве на ледяном полу, изнемогая от физических и душевных страданий, она дала себе зарок покончить с наркотиками раз и навсегда. Петюня виделся ей теперь причиной всех ее страданий, ведь втянул ее в это дело именно он. А какой глупой представлялась сейчас ей ее радость, когда они вместе с Петюней принимали наркотики. Соседки в камере кто сочувствовал ей, кто осуждал, но постепенно вокруг нее сложилась маленькая компания зауважавших ее молодых баб примерно одного с ней возраста.
Серая, как мышь, тощая Зойка, бывшая пэтэушница и малярша-лимитчица, загремела в СИЗО уже второй раз за мошенничество с фальшивыми лотерейными билетами. Первый раз она отделалась двумя годами условно, но не прошло и года, как снова влипла в подобную историю. Правда, теперь все было связано с более крупными деньгами. На словах Зойка была злая на весь белый свет, но в общем оказалась неплохой бабой и любила поспорить с Марго «про жизнь» и «подлую людскую натуру».
