– Понятые свободны, – взвизгнул Константинов.
– Нет и нет! Вначале пусть они поставят свои подписи в протоколе этого плохо подготовленного обыска, – напомнил Гордеев. – Кроме того, разумеется, и я тоже в соответствии с действующим законодательством изложу свое отношение к произошедшему здесь. – Гордеев достал авторучку…
В это время раздался телефонный звонок, и Константинов, уже совершенно не соображая, что он делает, забыв, что телефон Гордеева, как и его номер, прослушивается его же людьми, схватил трубку.
Это был Турецкий.
Александр Борисович ничуть не удивился, услышав не самый приятный и при этом незнакомый ему голос.
– Передайте, пожалуйста, трубку Юрию Петровичу, – с ангельской вежливостью попросил он.
– Кто это? – заорал Константинов.
– Зачем же так громко?! Нам в Москве все прекрасно слышно… – Турецкий сделал паузу. – Простите, а с кем имею честь? Это телефонист?
Захлебнувшись от ярости, Константинов сунул трубку Гордееву, и Юрий Петрович стал, не жалея денег Турецкого, подробно рассказывать Александру Борисовичу о происходящем в его номере…
Поговорив, Гордеев не торопясь внес в протокол заявление о незаконном обыске, предложив своим поздним гостям оставить его в покое. И пообещал при этом, что назавтра подаст Мещерякину жалобу на незаконный обыск и потребует объяснить основания выдачи ордера на него.
После оформления протокола бригада неудачливого ловца наркодельцов и обескураженные понятые вышли, причем Гордеев отметил, что Долотов заметно прихрамывает…
А Константинов все же на мгновение еще задержался, прошипев в лицо Гордееву:
– Все равно мы тебя уроем, раз не понимаешь по-хорошему. Считай это третьим, последним предупреждением.
– Хамам я предпочитаю давать по морде, – тихо сказал Гордеев. – И надеюсь, еще буду иметь удовольствие объясниться с тобой на доступном тебе языке. А пока передай Анатолию Ивановичу следующее. Я: а) недоволен, что он не обучил тебя светским манерам, и б) что я тебе сегодня поставил кол за непрофессионализм.
Своим литым плечом Гордеев вытолкнул Константинова за порог номера и захлопнул дверь.
Треснув по ней кулаком, Константинов поплелся по коридору, гноясь злобой по отношению к своим подчиненным, которые стали свидетелями его позора, и лихорадочно ища повод, чтобы оттянуться на них.
Глава 41. ИСПОРЧЕННЫЙ ПРАЗДНИК
Пиф, паф! Пш-шшш! Ну и трескотня пошла! Ну и шипенье!
Х. К. Андерсен. Сундук-самолет
Киноконцертный зал «Космос» был самым большим в Булавинске. Раньше он переживал звездные времена и не пустовал никогда: в нем шли первым экраном новые фильмы, выступали заезжие звезды, проводились торжественные заседания ко дню 7 ноября и по случаю награждений булавинцев переходящими знаменами, орденами, медалями и почетными грамотами… Затем, в годы перестройки, огромное стеклобетонное здание на площади Свободы – центральной в городе, напротив горкома партии, теперь мэрии, – потихоньку стало приходить в упадок и однажды на несколько месяцев даже оказалось превращенным в вещевой рынок.
С приходом Вялина на пост мэра «Космос» стали приводить в порядок. В этом мэру активную поддержку и помощь оказывал Фонд поддержки отечественных предпринимателей и производителей и лично его президент Анатолий Иванович Манаев.
Постепенно киноконцертный зал, владельцем которого стало акционерное общество закрытого типа «Услуги и сервис» с генеральным директором Антоном Михайловичем Елизовым во главе, вновь возвратил себе былую славу, и, если организация хотела иметь репутацию серьезной, она могла положить начало этой славе, арендовав для какого-то своего мероприятия «Космос». Так и говорили по городу: "Те заседали в «Космосе» или "Эти сняли «Космос», да и про неудачников тоже не забывали: «Ну, в „Космосе“ собраться им кишка тонка, так они забрались аж в Заречье, чуть ли не в колхозный клуб», хотя в Заречье никаких колхозных клубов в помине не было.
Кого только не повидали за эти годы залы «Космоса», гостеприимно принимавшие гостей, почтивших Булавинск своим посещением: баркашовцев и макашовцев, Тельмана Гдляна и Мартина Шаккума, певицу Вику Цыганову и ансамбль «Дюна», киноактеров Клару Лучко и Аристарха Ливанова и даже писателя Есина, правда, первоначально принятого за кинорежиссера Никиту Михалкова…
Вместе с тем, по предложению Анатолия Ивановича Манаева, уже третий год в «Космосе» проводился общегородской выпускной бал. Он сразу полюбился булавинцам, и попасть на него было не так-то просто.
В этом году организаторы бала решили превзойти два предыдущих, превратив его в праздник-каскад, где кроме выступлений выпускников – каждая школа представляла один номер – должны были появиться не только обычные напутствия от учителей, местных артистов, журналистов, известных людей, но и приветствие самого мэра, Сергея Максимовича Вялина. По иронии судьбы, он учился как раз в той школе в Собачьей слободке, куда забрел Гордеев, возвращаясь в Булавинск после покушения на шоссе.
Генеральный директор Елизов предложил было выступить и Анатолию Ивановичу Манаеву как патриарху булавинских предпринимателей, но тот решительно отказался. Манаев придумал другое – провести конкурс и выбрать на нем царевну бала. Участвовать в этом конкурсе могла любая выпускница, надо было только не позже чем за день до начала бала записаться у организаторов и пройти небольшое собеседование с комиссией, которую возглавлял все тот же – дока в избирательных технологиях – Антон Михайлович Елизов. В итоге список наиболее вероятных кандидатур на избрание – с фотографиями – был представлен Манаеву, и он сделал его еще более кратким, прибавив, правда, что никто из финалисток обижен не будет.
Анатолий Иванович был человеком основательным, и он не мог пустить избрание царевны на самотек. Манаев внимательно изучил все варианты, предлагаемые Елизовым, для того чтобы не было никаких заминок и у него самого с отдачей последних распоряжений компетентному жюри под руководством главного редактора газеты «Правда Булавинска» Анатолия Порохова, его тезки. Сам Манаев, как и Елизов, занимал в этом жюри скромное место рядового члена… Правда, кое-кто из учителей предлагал составить жюри из парней-выпускников или, еще лучше, избрать кроме царевны и царевича, но эти идеи поддержаны не были без особых разъяснений…
Разумеется, Гордеев ничего не знал обо всех этих приготовлениях к балу и интригах вокруг него, впрочем, вполне обычных всегда и повсюду. У Юрия Петровича постепенно складывалась собственная интрига…
Но осуществить ее предстояло вечером, а пока он, выспавшись в гостинице и еще раз коротко переговорив утром с Турецким, продлил свое столь необычное проживание в «Стрежне» еще на сутки.
Затем он потратил около часа, путая следы под видом блужданий по городу, но в конце концов, кажется, благополучно переступил порог конспиративной квартиры Пантелеева, превращенной им в штаб всей операции по вызволению Андреева и Новицкого.
