– Да-да, конечно, меня зовут Таней. А вас Юрием Петровичем, верно? Действительно, Лидуха назвала вас Юрием Петровичем… Но почему по имени-отчеству?! Не очень молодой! Сколько же вам лет?
– Вообще-то я при поселении заполнил анкету, там все написано…
– Но я же не видела!
– Ах, да, ну, конечно, не видели. Мне тридцать два года. Почти.
– Старый! Да вы попросту красавец мужчина в расцвете лет.
– В расцвете лет – это Карлсон.
– «Почти тридцать два года». Нет, это смешно. А кто же вы по гороскопу?
– Наша беседа затягивается.
– Вот я по гороскопу овечка. Правда, рожденная в год змеи.
– Ну, тогда вам со мной тягаться не стоит. Я тоже змея, но вдобавок к тому еще и скорпион. Так что расстанемся друзьями – и возьмите на дорожку пару-тройку апельсинов: коли гостиница меня угощает, я угощаю прелестную ее хозяйку.
– Спасибо, конечно, Юрий Петрович, но все же мы так с вами и не потанцевали.
Она, сидя в кресле, заложила руки за голову и потянулась своим длинным сильным телом.
– Какой же вы после этого скорпион, если выставляете из номера маленькую тихую овечку?!
Гордеев вздохнул.
Первая и пока единственная его законная жена, Алла, дважды говорила ему: «Юра, тебя погубит твоя всемирная отзывчивость». На третий раз ничего не сказала, собрала в его отсутствие вещи, уехала. А через несколько месяцев вышла замуж за инженера какого-то, сейчас у нее уже двое детей, он слышал.
– Не будем обсуждать особенности знаков зодиака, ладно? – попросил он после паузы. – Если они вам так интересны, выйдите на улицу и любуйтесь звездами.
– А на ваш балкон можно? – не унималась Джуси Фрут.
– На мой балкон нельзя. Впрочем, если вы любите наблюдать звезды с балкона, таковой ведь есть и в вашем номере… офисе. Расстанемся друзьями, – повторил он.
– Ну хорошо. – Джуси Фрут встала с кресла, грациозно переступив своими длинными ногами. – Очень уж музыка хорошая. Как она называется?
– Я же сказал: это все Моцарт. Сейчас был концерт для гобоя, а это начался концерт для фагота. – Гордеев прочитал с этикетки на футляре.
– Фагот! А помните, Фагот был в «Мастере и Маргарите»…
– Это не самый мой любимый роман.
– Ой, а мне нравится. И музыка эта нравится. – Она притопнула каблучком. – Но хотя бы право на белый танец я имею?
Гордеев внимательно посмотрел в ее темные глаза, темные, очи черные.
Она взгляд выдержала.
Сказала:
– Танцуем?
«А чем, собственно, я сейчас рискую? – подумал господин адвокат. – Постели в порядке, в номере горит свет, шторы задернуты. Я, как говорится, в полном облачении. Начнет орать? Тут же заверну ей руку и вытолкаю из номера. Разберемся, словом. Ведь интересно».
– Танцуем, – сказал он, заключая Джуси Фрут в танцевальные объятия. Но после двух или трех околотанцевальных фигур, сделанных с нею по номеру в нешироком пространстве между кроватями от двери в коридорчик до окна, Юрий Петрович понял, чем он рискует.
Свое тоненькое платье Джуси Фрут надела на голое тело. Никакого белья под ним не осязалось. Естественно, что по случаю жаркой летней погоды отсутствовали также колготки или чулки.
– Ого, – сказала Джуси Фрут взрослым голосом. – Уже готов.
– Да уж, – пробормотал он.
Джуси Фрут склонила голову ему на плечо, так что ее роскошные волосы светло-русого цвета окутали его щеку. На шпильках она была немногим его ниже. «Господи!» – едва ли не взмолился Юрий Петрович, как вдруг расслышал тишайший, но очень отчетливый шепот Джуси Фрут, направленный прямо ему в ухо:
– Гони меня из номера, Гордеев! Ни о чем не спрашивай! Немедленно гони!
От неожиданности он даже отшатнулся, но она, продолжая вести его в этом странном танце, не отрывала губ от его уха, жарко выдыхая слова:
– Прерывай танец и гони! Номер прослушивается! Гони сейчас же!
Свое требование она подкрепила чувствительным движением сильного бедра в не самую защищенную часть тела господина адвоката.
Гордеев встряхнулся.
– Все! – громко сказал он. – Культурное мероприятие закончено. – Освободился не без труда от объятий Джуси Фрут и выключил музыку. – Спокойной ночи!
– Ну почему! – капризно сложила свои полные губы Джуси Фрут, следом едва заметно подмигнув Гордееву. – Мы же не дотанцевали!
– Все, Татьяна, все. – Он подошел к двери номера и распахнул ее.
Как он и надеялся, в коридоре никого не было. Но что там происходило в номерах по соседству, напротив?
– Не заставляйте меня обращаться за помощью к дежурной, – сказал он, чуть понизив голос.
– Прощайте, нелюбезный хозяин, – сказала Джуси Фрут и гордо вышла в коридор, не забыв, правда, напоследок ткнуть его своим энергичным кулачком.
Гордеев запер за ней дверь, отер лицо ладонью и вдруг перекрестился.
Глава 15. СУББОТА ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА И ЧЕЛОВЕК ДЛЯ СУББОТЫ
…Если день скоромный, макает ломоть хлеба в жидкую брагу и языком лижет прах, чтобы не прельститься плотскими утехами, не возжелать мяса и вина…
Шмуэль И. Агнон. Правые стези
Ночь Гордеев провел не очень спокойно. После визита Джуси Фрут он довольно долго сидел на приступке балконной двери своего номера, глядя в темное беззвездное небо над Булавинском.
События, наваливавшиеся на него в этом городе одно за другим, легкой жизни не обещали. И каждое несло вопросов больше, чем ответов. Господин адвокат вспомнил виденный где-то рисунок, называвшийся как-то вроде «Границы познания». В двух одинаковых черных квадратах были помещены два кружка: в одном – маленький, в другом – большой. И становилось понятно, что линия соприкосновения с неведомым, черным, у большого белого круга была длиннее, чем у маленького.
«Меньше знаешь – лучше спишь», – вздохнул Гордеев и отправился укладываться в свою жесткую гостиничную койку.
Сны, которые ему снились в эту ночь, наутро он вспомнить не мог, но то, что в них появлялась Джуси Фрут – и не всегда в своем платье, которое он видел, – за это Юрий Петрович мог ручаться.
Начало субботнего дня – солнечного, яркого, несмотря на то что окно его номера выходило на запад, взбодрило Гордеева. Вновь выйдя на балкон-лоджию, он немного по-наполеоновски осматривал простиравшийся перед ним Булавинск и, казалось, сквозь дымку прозревал купола, маковки и высотки лежащей где-то далеко, за тысячи километров, его родной Москвы.
Собравшись, Гордеев запер номер. Он помнил, что вселялся в гостиницу на сутки, – это, возможно, и заставило поторопиться его преследователей. Теперь же он решил продлить свое пребывание в этом заведении, где арендуют помещения многопрофильные фирмы со столь интересными сотрудницами.
