Наутро Лида рассказывала, что, когда они к вечеру приехали к нему, Юрий Петрович встретил их, широко улыбаясь, но ничего внятного, кроме нескольких фраз, они от него не услышали.
Гордеев обнял Райского и проговорил ему в ухо, но так громко, что слышали Володя и Лида:
– Вадим! Победа неизбежна! Наше дело взял под контроль Президент!
После чего Юрий Петрович жестом пригласил друзей на кухню, где с удивительной аккуратностью был сервирован стол на три персоны.
– Кушать подано, – возгласил господин адвокат и виновато добавил: – А я – уже.
После чего попросил:
– Лида, разбудите меня, пожалуйста, в восемь часов.
И через несколько мгновений они услышали, как он рухнул на кровать.
Сам Гордеев ничего этого не помнил или не хотел помнить, а Лида не рассказывала подробности ужина втроем, без Юрия Петровича…
Но если бы дело было только в этом странном ужине. Ну, подумаешь, перепил человек, не рассчитал немного после многодневного стресса. С любым бывает. Лида, кстати, говорила, что ужин он приготовил превосходный, правда, мясо было явно не по-бургундски, как ему хотелось. Но…
Володя, несмотря на попытки Райского его остановить, улетел на следующий день в Усть-Басаргино. В эту же среду Меркулов возбудил уголовное дело о злоупотреблениях властью в горпрокуратуре и мэрии Булавинска и передал его для расследования «важняку» Турецкому. И пока Александр Борисович подбирал группу из следователей прокуратуры и оперативников главка уголовного розыска МВД и готовился к выезду в Булавинск, Володя, знавший о том, что Инга Новицкая на свободе, а кассета по-прежнему не объявилась, попытался с ней повидаться, чтобы ускорить развитие событий. Увы, его визит оказался не только бесполезным, но и обернулся бедой. Гордеев не знал подробностей, но, как видно, Инга решила молчать про кассету до выхода Андреева из СИЗО и встречи с ним. Но когда Володя возвращался в общежитие Усть-Басаргинского мединститута, на одной из городских улочек с не самым оживленным движением он был сбит автомобилем «Нива». Можно было догадаться, что его собирались похитить, но бандитам помешало именно то, что за секунду до нападения на него Иноземцев почувствовал опасность и бросился наперерез приближавшемуся автомобилю, поскольку шел вдоль глухого забора, а на другой стороне улицы, в двух десятках метров, были ворота в проходной двор с жилыми домами… Так или иначе, неудачливые похитители уехали, а Иноземцев оказался в больнице с открытым переломом бедра и множеством ушибов…
Были приключения и с отысканием кассеты, но уже не печальные, а, скорее, трагикомические. Наконец, после того как Турецкий с группой прибыл в Булавинск и встретился с Андреевым и супругами Новицкими, выяснилось, что в роковой день своего ареста, отправляясь в Москву, Николай не имел при себе кассеты. Ее везла через Усть-Басаргино поездом бывшая однокурсница Инги, а ныне жительница подмосковной Апрелевки Марина Стебунова. Ее Инга, естественно, не посвящала в курс дела, просто сказала, что в Москве ее встретит Николай и заберет пакет с несколькими кассетами. Однако, как можно догадаться, никто ее на Казанском вокзале не встретил. Пакет с четырьмя кассетами (три из них были боевиками, а четвертая, с откровениями Ландышева, замаскирована под боевик) Марина, ожидая встречи, переложила из чемодана в сумку, из которой он совсем не благополучно исчез где-то на площади Киевского вокзала во время ее движения к электричке…
Конечно, это была только копия, но дело в том, что оригинал, записанный на кассету другого формата, Новицкий спрятал на животноводческом комплексе близ Усть-Басаргина, где хозяйствовал его знакомый фермер, которого Николай поддерживал уже несколько лет. А строение – возьми да сгори…
Так что пришлось людям Грязнова взяться за поиски копии, и Гордеев в который раз убедился, что московские сыщики – не последние в мире, где заявляет о себе криминал. Интенсивная работа с привокзальными цыганками и продавцами киосков видеозаписей через несколько дней дала результат: кассету выловили, довольно далеко от метро «Киевская», в одной из подпольных студий, куда она попала из рук мелкого воришки довольно замысловатым путем. Хозяин студии заявил, что кассеты он не смотрел, а взял на всякий случай (при этом два боевика из трех уже невозвратно шли в руки неведомых покупателей), но был несказанно рад, что от обязанностей хранителя его освободили люди из угро, а не братки или кто-то еще похуже. Окончательно успокоился видеопират еще через несколько дней. Если он, конечно, читал газеты. В одной из них, не самой последней, появился подробный рассказ о содержании кассеты и даже с перепечаткой выдержек из записи… Впрочем, о булавинских делах уже вовсю трубило и телевидение, хотя было понятно, что далеко не всем нравится, что волею избирателей ставший мэром Сергей Максимович Вялин оказался за решеткой, под следствием. И далеко не он один.
Но первым делом, внимательно изучив стряпню следователей-поваров из булавинской горпрокуратуры, Турецкий прекратил уголовное преследование в отношении Андреева и Новицкого ввиду отсутствия события преступления, освободив обоих из-под стражи с извинениями… Таким образом, можно было если не выставлять почетный караул, то во всяком случае закатывать банкет: адвокатская работа Гордеева по защите Бориса Алексеевича Андреева, хотя и специфически протекавшая, закончилась его победой.
Но какой же это банкет, если виновник торжества на нем оказывается без дамы сердца! А с Лидой у Гордеева не получилось. С того вторника их отношения стали разлаживаться… Не раз Юрий Петрович за бутылкой и без нее пытался разобраться, почему же так произошло. Наверное, дело было и в Володе, даже если бы он и не попал в ту свою последнюю переделку. Глубокой, мрачной, источающей миазмы все лежала между ними и провокация Петелева. Лида все чаще становилась грустной, такой же, как в те дни, когда они с ней познакомились.
Чтобы развеяться, Гордеев повез ее под Киржач, где на лето обосновался любитель кофе со сливками Елисей. Бомж-интеллектуал был, как всегда, забавен, погода стояла превосходная, но развеселиться не удалось…
Гордеев, понимая, как Лиде нелегко, хотя и у него самого на душе было очень мрачно, готов был вовсе переселиться ночевать в другую комнату, но она не захотела.
Ночами они лежали подле друг друга, иногда соприкасаясь, но страсти больше не было… временами казалось, что какая-то струна между их телами и душами оказалась натянутой настолько сильно, что долго выдержать не смогла…
Наконец в Москве, возвращаясь с Украины, появилась загостившаяся мать Лиды. Андреев уже был на свободе, так что здесь Юрий Петрович мог с удовлетворением думать: обещанное Лиде он выполнил. Гордеев вызвался проводить Валерию Савельевну в аэропорт. Впрочем, эта рослая загорелая женщина явно выглядела моложе своих сорока с хвостиком. Насколько нуждалась она в санаторном лечении, знали врачи, но было ясно видно, что время на курортах и у родственников пошло ей не только на пользу, но и на красу. Она сразу потребовала, чтобы Гордеев называл ее Лерой, а к нему обращалась только как к «Юре». Было видно, что столичный адвокат ей понравился, и присутствие рядом с ним единственной дочери она встретила с нескрываемым удовольствием, тем более в скором времени выяснив, что адвокат не женат и бездетен. Впрочем, как заметил Гордеев по семейным фотографиям в Булавинске, Лида была вылитый отец…
