И Баскакова, и Гордеев понимали, что их разговор, скорее всего, прослушивается. Поэтому приходилось немного играть, но так, чтобы не пережать.
– Но ведь она об этой кассете ничего не знает! – воскликнул Гордеев.
– Верно, – подтвердила Баскакова. – Она предлагала им обо всем узнать у самого Николая… Но сразу начинались обычные штучки-дрючки: Николай якобы сказал, что кассета у вас, Инга, что вы ее должны были спрятать от наркодельцов… А когда она просила свидание – отказывали!
– Не на том ли основании, что Николай болен инфекционной болезнью и лежит в санчасти?!
– Какой вы догадливый, Юрий Петрович! – съязвила Баскакова, рассчитывая, что чужие уши это слышат.
– Да что там! Просто булавинский СИЗО в этом июне поразила какая-то особая эпидемия… А вообще-то они зря суетились! Хорошо хоть девушку, ничего не подозревавшую, ума хватило отпустить. Если бы еще и с Андреевым так поступили… Кассета уже две недели как в Москве, и где надо разбираются – какие и чьи на ней показания и против кого. Но это сугубо между нами.
Баскакова помедлила лишь долю секунды:
– Я так и предполагала.
– Передайте тете, пусть Инга будет предельно осторожной. Лучше бы ей уехать куда-то – как мне кажется. Дела движутся.
Баскакова пожелала успехов, и они закончили разговор.
Тем не менее вопрос с кассетой оставался, и надо было найти надежный канал, чтобы все же связаться с Ингой и выяснить судьбу этой кассеты.
Гордеев залез в ванну и долго стоял под струями прохладной воды.
Лида от всех этих утренних шумов тоже проснулась. Когда Гордеев вышел после освежающей, но мало освежившей процедуры, она была в его спортивной майке, которая, впрочем, как платье оказалась несколько коротковатой. Лицо Лиды было грустным. Гордеев подумал, что она переживает свое ночное признание.
– Петрович, я, к сожалению, почти без вещей, – Лида будто оправдывалась. – Вот надела твою майку… Сегодня поеду в свое обиталище…
– Неужели ты думаешь, что я тебя куда-то отпущу одну? – Юрий Петрович обнял ее за плечи, прижал к себе.
– Ты на меня не сердишься? – спросила она, надеясь: он поймет, что она имеет в виду.
– Ну что ты! Разве можно сердиться на человека за то, что он порядочен, верен данному слову. Этим-то и пользуются…
Лида глубоко вздохнула:
– Ты думаешь, все будет хорошо?
– Как это будет с тобой и со мной, к сожалению, даже мы сами не сможем сказать, но я очень надеюсь… А что касается Павла Михайловича, то ему тоже воздастся. На каких-то весах это взвесят – и то, что он нас, так сказать, познакомил, но и то, зачем ему это было нужно…
– Думаешь, он связан с ними, с Булавинском?
– К сожалению, почти уверен. Но я, увы, помню и другое: как ты поняла, он бывший муж моей родной сестры. И отец моей племянницы… Неслабо, да?
Лида вздохнула еще раз, крепко обняла его…
– Наверное, Петрович, это одна из тех ситуаций, когда и напиться не грех, а благо!
Гордеев поцеловал ее в краешек глаза, где начинала наворачиваться слеза.
– К сожалению, – сказал он с бодростью, на которую только был способен, – мы сейчас не только выпить, но даже полежать как следует не сможем. – Лида улыбнулась и с шутливой укоризной покачала головой. – Ведь скоро появится Вадим. Нас ждет Турецкий. А там, где Турецкий, там все равно прозвучит победный марш!..
Однако до торжественных построений оказалось еще далеко.
Вадим – и этого следовало ожидать – привез с собой Володю.
Гордеев и Лида встретили гостей в полном облачении и наготове, однако стоило Володе посмотреть в глаза своей первой возлюбленной, чтобы догадаться о происшедшем. Но он сделал вид, что не догадался. Даже, по принятому ритуалу, обменялся рукопожатиями с Гордеевым, бросив Лиде: «Рад встретиться в столице…»
До встречи с Турецким у них оставалось еще немного времени, и Гордеев попросил Райского заехать в редакцию к Ирине Федосеевой.
Возле метро «Улица 1905 года» он купил букет цветов, однако сюрпризом в кабинет к Ирине они с Вадимом заявиться не смогли. В вестибюле было больше охраны, чем обычно, надо было звонить журналистке и заказывать пропуска.
Впрочем, через несколько минут оказалось, что Ирина к сюрпризам не расположена. Цветы она приняла, но заслать в ближайший номер информацию из Булавинска категорически отказалась.
– Все, ребята. Мой ресурс для вашего Булавинска исчерпан, – сказала она, закуривая. – Я вас уже предупреждала. И не уверена, что вам доставит большое удовольствие заниматься моим трудоустройством.
– Ну что вы, Ирина! – В сизом дыму федосеевской сигареты Вадим стал раскуривать свою трубку. – Да любая газета примет вас с распростертыми объятиями!
– А мне не нужны их распростертые объятия. Меня полностью устраивает издание, в котором я работаю, и я хочу так же устраивать его.
– Но что же нам делать? – Гордеев понимал, что с Федосеевой не договориться. – Кто может напечатать эту маленькую заметочку?
– Да кто угодно! Обратитесь, например, в «Российский телеком», мощно раскручивается газета.
– Считаете, они не откажут? – спросил Гордеев.
– Они не откажут.
И вдруг Гордеева осенило:
– Извините, Ирина. Я не прошу от вас прямого ответа, но хоть намекните… Надо же знать на будущее…
– Чем смогу?
– Этот самый «Российский телеком» напечатает эту информацию из Усть-Басаргинской области без возражений?
– Думаю, с огромным удовольствием.
– И главный не станет преследовать отважных журналистов?
– Не знаю, будет ли он выражать вам личную благодарность. Но отдел информации явно запросит еще. Можете даже статью подготовить!
– А вы больше печатать нас не будете?
– А мы ни под каким соусом! Но запомните, мальчики, мы относимся к разряду немногочисленных изданий, которые считаются независимыми. – Ирина выпустила дым колечками – одно, другое. – Надо поддерживать имидж. Потому и смогла вам помочь. – Федосеева бросила окурок в урну. – Спасибо за цветы. Езжайте в «Телеком», это недалеко, у Савеловского вокзала…
– Ну вот видишь, – сказал Гордеев Райскому, когда они шли к автомобилю. – Чтобы свалить одних, я должен давать другим козыри в руки…
– А чего ты хочешь? – хмыкнул Райский. – Древнейшая профессия – ложатся под того, кто выгоден, кто платит…
– Ты не понял, – с досадой воскликнул Гордеев. – Из общения с Федосеевой понятно, что их газете, которая независима, те, кто обеспечивает их независимость, не посоветовали заниматься булавинскими делами. Но, поскольку Ирине такой расклад не очень нравится, она направила нас в газету, которой разрабатывать Булавинск выгодно. Следовательно…
