— Сергей, ты отпускаешь ее и обещаешь больше никогда не преследовать ее?
— Да, — пробурчал Кравцов.
— У вас есть какие-нибудь претензии друг к другу?
— Нет, — супруги ответили хором.
— Серег, по-честному, ко мне претензии есть? — Юрий выжидающе смотрел на Кравцова.
— Да какие к тебе претензии? Все нормально. Хороший ты мужик, — отвечал Кравцов. — Береги ее. Но смотри, узнаю, что обидел, убью.
— Не обижу, будь спокоен.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Сделку заключили? — ехидно поинтересовалась Лида. — Как будто корову продаете.
Ей никто не ответил. На какое-то время воцарилось молчание. Наконец Гордеев не выдержал:
— Раз уж все решилось, может, поедим все-таки? Если еще чего-нибудь осталось, конечно, — прибавил он, глядя на растерзанную пиццу.
— Осталось, не бойся, — улыбнулся Кравцов. — Сейчас принесут.
Сергей снова вышел из гостиной.
— Разрулил. Молодец, — усмехнулась Лида, глядя на Гордеева.
Юрий молча кивнул головой.
Лида с Юрием долго сидели в тишине, пока дверь гостиной не распахнулась с невообразимым грохотом, и в комнату не влетел всклокоченный Кравцов. На лице его была написана неудержимая ярость. Гордееву почему-то подумалось, что Сергей только что ощутил горечь утраты, осознал, что любимую женщину увел тот самый тип, что в данный момент сидит в его кресле и ждет ужина, и сейчас начнется мордобой дубль два. Но Кравцов вовсе не выказывал агрессивного настроя по отношению к Юрию. Он носился по гостиной, потрясая в воздухе толстой газетой, и изрыгал проклятия в адрес какого-то мистического Шпунько.
— Вот гад! Он у меня попляшет, собака! Да я всю их редакцию разнесу! Да он всю оставшуюся жизнь будет школьные стенгазеты оформлять. Уничтожу, падаль!
— Что случилось? Успокойся. Объясни, что произошло, — уговаривала его немного испуганная Лида.
— Серега, в самом деле, ты чего взбеленился? — поинтересовался и Гордеев.
— Да вы только посмотрите, я это на кухне нашел, — Кравцов продемонстрировал свежий выпуск «Андреевского вестника». — Здесь статья. Только послушайте!
Кравцов стал громко зачитывать заметку с громким подзаголовком: «Семью Маковских постигла новая трагедия: вслед за дочерью погиб отец семейства».
— Так, бла-бла-бла, это мы пропускаем, здесь про убитую горем мать. Ага, вот: следует напомнить читателям, что девятилетняя Соня Маковская была хладнокровно застрелена Евгением Зайцевым — одним из кандидатов на пост губернатора, который уже взят под арест и в данное время дожидается суда и справедливого возмездия в тюрьме города Андреевска. Отец девочки погиб в среду вечером под колесами автомобиля. Виновницей трагедии стала некая Лидия Ермолаева, являющаяся женой известного в городе бизнесмена Сергея Кравцова и, ко всему прочему, любовницей Юрия Гордеева — заезжего адвокатишки из Москвы, который, как стало нам известно из достоверных источников, за огромную сумму вознаграждения взялся защищать убийцу и душегуба Зайцева. Кроме того, те же источники нам сообщают, что у Маковского были неопровержимые улики и доказательства в пользу виновности Зайцева. Исходя из этого, не кажется ли странной зловещая цепь событий и действующих лиц? Смеем предположить, что любовница адвоката Ермолаева, благодаря влиятельности мужа уверенная в своей безнаказанности, убивает ненужного свидетеля, тем самым облегчая работу Гордееву и обеспечивая нужный исход дела. Дальше все должно было бы быть следующим образом: лицемерная парочка, получив огромные деньги от благодарного Зайцева, уезжает из Андреевска в Москву и там безбедно существует на вырученный гонорар. Убийца выходит на свободу и снова получает возможность истреблять наших детей и затмевать мозги народа обещаниями. В тюрьму садится невинный человек, которого приспешники Зайцева не преминут отыскать, а несчастная мать и вдова будет лить слезы и напрасно пытаться добиться справедливости.
Но, к счастью, всего этого не произойдет. Наша доблестная прокуратура вовремя раскусила зловещие планы этих нелюдей, и теперь все преступники, включая и Ермолаеву, находятся за решеткой. Справедливость торжествует, и жители Андреевска могут спокойно спать в своих квартирах и быть уверены, что в нашем городе ни одно преступление не останется безнаказанным и любой убийца, вор и мошенник понесет заслуженное возмездие.
Кравцов перестал читать и воззрился на остальных, ожидая их реакции. Гордеев витиевато выругался. Лида только всплеснула руками. Потом, после недолгого молчания, произнесла:
— Я же вовек от этого теперь не отмоюсь. Хорошо, что родителей нет в городе, если бы мама это увидела, у нее случился бы инфаркт. Все, в Андреевске мне отныне жить нельзя. Каждый встречный будет плевать вслед.
— Вот что, — деловито сказал Кравцов. — Я сейчас же еду бить морду этому журналюге Шпунько.
— Да оставь ты, — махнула рукой Лида. — Что ты этим докажешь? На следующий день появится новая статья с заголовком «Правда глаза колет».
— Боюсь, что следующего дня для этого Шпунько не наступит, — снова завелся Сергей. — Я вытрясу из него его подлую душонку, если завтра же не найду в этой убогой газетенке опровержения с извинениями. Неужели этот выродок считает, что может оскорблять мою жену, моего друга, позорить мое имя, и ему за это ничего не будет?!
С этими словами Кравцов выбежал из комнаты, хотя Гордеев и пытался безрезультатно его задержать.
— Поехали с ним, — шепнула Лида. — А то он и впрямь ненароком убьет этого несчастного Шпунько.
— Ага, несчастного! — возмутился Юрий. — Убьет и правильно сделает, я бы тоже убил.
— Не злобствуй, — она толкнула Гордеева в бок. — Пошли скорей, пока он один не уехал.
Вскоре машина Кравцова остановилась перед зданием редакции «Андреевского вестника». Сергей выскочил из автомобиля и устремился к входной двери. Гордеев с Лидой последовали за ним. Кравцов вихрем пролетел мимо охраны, схватил за грудки первого попавшегося человека и страшным голосом проорал:
— Где здесь сидит подлая собака по фамилии Шпунько?
— Третий этаж, восемьдесят седьмая комната, — заблеял от испуга случайный встречный.
Сергей немедленно отпустил руки и кинулся в указанном направлении, Юрий с Лидой еле поспевали за ним. Наконец Кравцов остановился перед дверью с латунной табличкой, набрал воздуха и что есть мочи пнул ее ногой. Дверь с жалобным скрипом распахнулась и с огромной силой влепилась в стену. Невысокий человек в джинсовой куртке вскочил из-за своего стола и негодующе уставился на посетителей. Не дав тому раскрыть рта, Сергей выступил вперед и, грозно глядя хозяину кабинета в глаза, спросил:
— Шпунько?
— Да! — непонимающе воскликнул тот. — А вы, я извиняюсь, кто будете?
Продолжить свою речь Шпунько не успел, потому что в тот же момент оказался поднятым в воздух мощными руками Кравцова, и только беспомощно болтал в воздухе ногами, не ощущая привычной опоры под подошвами ботинок.
