Его напряженные раздумья прервал стук в дверь, а вскоре и появившийся на пороге Гордеев, «тот самый адвокат из Москвы», как называл его Спирин.
Гордеев свободно прошел в кабинет следователя и, не дожидаясь приглашения, сел на стул напротив Спирина.
— Да, да, да, — делано озабоченным голосом проговорил Спирин. — Адвокат из Москвы, по делу Зайцева, как бишь вас, запамятовал…
— Юрий Петрович Гордеев.
— Точно, точно. Юрий Петрович. Чем могу быть полезен?
— Я пришел по поводу дела Ермолаевой Лидии Андреевны.
— Да что вы говорите? Не припомню что-то таковой. Вот Зайцев Евгений Павлович — это другое дело. Вы же, кажется, его защищаете?
— Да, его. — Они разговаривали всего несколько минут, а этот следователь уже выводил Гордеева из себя.
— Так при чем же тут какая-то Ермолаева, не понимаю?
— Ермолаева — это та, которая якобы сбила Маковского.
— А Маковский — это отец девочки, убитой Зайцевым?
— Во-первых, вину Зайцева еще нужно доказать.
— Невиновность тоже.
— У нас в юриспруденции главенствующий принцип — это презумпция невиновности, — заметил Гордеев. — Не слыхали о таком?
— Слыхали, слыхали, — ответил Спирин. — Вот будет суд, тогда и разберемся.
— Собственно, для этого я и нахожусь в Андреевске, — ответил Гордеев.
Ему уже порядком надоела эта идиотская игра во фразы.
— Как, оказывается, все сложно переплетено, все взаимосвязано! — сказал следователь.
— К чему эти банальные сентенции? Давайте перейдем к делу.
— Давайте, давайте перейдем к делу! Что же вам от меня надо на сей раз?
— Что за странное обвинение Ермолаевой?
— Нет, вы ошибаетесь. Это обвинение не ерундовое, а очень серьезное! Убийство человека, как-никак! Скрылась с места преступления, не оказала человеку первую медицинскую помощь. Хотя… Чего там оказывать, — он махнул рукой. — Моментальная смерть!
Гордеев внимательно посмотрел на Спирина, на его веселое лицо, хитрое выражение глаз, и в первый раз за все это время ему в голову пришла мысль, что и этот следователь связан с убийством девочки и ее отца. Не напрямую, конечно. Но покрывает убийцу, это несомненно.
— Какие доказательства того, что это была она?
— Извините, я что-то не понимаю, вы чей адвокат?
— Меня наняла Ермолаева, — ничуть не смутившись сказал Гордеев.
— А как же Зайцев? Вы его бросили?
— Нет, я официально остаюсь и его адвокатом.
— А! Слуга двух господ, все ясно. Ну что же вы так негодующе на меня смотрите? Денег хочется каждому. Я прекрасно понимаю!
— Я за вас чрезвычайно рад. Может быть, все-таки ответите на мой вопрос?
— Вопрос? Ах да! Доказательства. Доказательств — уйма. И главное из них — свидетели.
— Я вас внимательно слушаю. Свидетели…
Спирин достал из ящичка шкафа протокол допроса.
— Так. Гражданин Ярошенко А. И. Профессия — слесарь-сантехник, — читал занудным голосом следователь. — Около одиннадцати часов вечера возвращался домой. Показания: автомобиль вишневого цвета марки «Москвич»… на полной скорости сбил переходившего дорогу человека. Гражданином Ярошенко тут же была вызвана «скорая медицинская помощь» и милиция… Также свидетелями наезда были два сотрудника ГИБДД, показывающие, что за рулем данного автомобиля находилась женщина…
— Сотрудники ГИБДД конечно же попытались задержать нарушительницу, но та проявила просто чудеса маневренности, а также показала знания восточных боевых искусств и гипноза, поэтому погоня не увенчалась успехом. Но они, разумеется, сделали все, что было в их силах, — саркастическим тоном произнес Гордеев.
— Да, примерно так, — спокойно отреагировал на это Спирин. — А потом нарушительница была задержана за рулем того самого «Москвича» вишневого цвета с номером…
— Как свидетели смогли точно указать номер и цвет автомобиля, если они видели его ночью и он быстро скрылся с места происшествия?
— Вы еще спросите, как они успели заметить, что за рулем женщина.
— А почему бы и нет?
— Горели яркие фонари. У нас хорошее городское освещение.
— Да перестаньте. У вас в городе центральная-то площадь плохо освещается по ночам, а вы что-то про окраинные говорите.
— Та улица, на которой было совершено преступление, освещается хорошо. Достаточно для того, чтобы все это успеть рассмотреть.
— Я был на той улице. И она не освещена совершенно, — соврал Гордеев.
— Теперь освещена, — улыбнулся Спирин.
— Хорошо, — сказал Гордеев. Спирин был ему глубоко отвратителен. — Я желал бы ознакомиться со всеми документами, касающимися этого дела, и заключениями экспертизы.
— Да с удовольствием, — почти расплылся в сладчайшей улыбке следователь. — Приезжайте через три дня, они как раз будут готовы. Вот и ознакомитесь.
«Лис! — зло подумал Гордеев. — Пока у тебя все гладко выходит, все у тебя получается! Ну ничего, вот откроется какая-нибудь потайная дверца, посмотрим тогда, на чьей стороне закон!»
— В таком случае я намерен подать прошение об изменении меры пресечения на данный момент времени. Подписка о невыезде.
— О! — добродушно протянул Спирин, и это взбесило Гордеева еще больше. — Да вы, я вижу, серьезно настроены! Ну что ж, намерены так намерены. Я что, вас переубеждать буду?! Только это, видите ли, тоже не ко мне. Это все суд решает. Договаривайтесь с судом, любезнейший.
Бессильная злоба охватила Гордеева. Он молча поднялся и, не попрощавшись, вышел из кабинета.
Спирин самодовольно потер руки, сел и снова погрузился в состояние нирваны. Дождь, правда, к этому времени уже перестал.
— Падаль он, этот Спирин, — заметил Кравцов.
— А то я не понял! — ответил ему Гордеев.
Они сидели в гостиной дома Кравцова, целью их встречи был конечно же поиск путей освобождения Лиды из тюрьмы.
— Ну а что делать. Придется через суд. Кто там у вас председатель облсуда?
— Топорков, — мрачно ответил Кравцов. — Еще одна падаль.
— Ну а кто там не падаль? Все они… Змеиный клубок.
— Точно. Но если ты пойдешь к Топоркову, навряд ли что-то изменится.
— А что ты предлагаешь?
— Я предлагаю в обход Топоркова идти. У меня есть связи, у меня есть деньги…
— Наслышан, наслышан!
— Ну вот. Мы попытаемся добиться своими силами… И изменим меру пресечения.
— Ой, у тебя так все просто!
— Ну а чего тут сложного-то?
