— Значит, короче так, — взвинчивая себя, сказал пострадавший от наезда Гордеева водитель. — Сам видишь — проблему мне сообразил на пустом месте. Твое счастье — я тороплюсь. Давай потроши бумажник и разбежимся.
— И… сколько же я должен?
— Сколько должен? Сколько должен?! Да ты хоть знаешь, что я тачку только вчера на продажу выставил?!
Тут Гордееву стало уже совсем не по себе, действительно ситуация — хуже не придумаешь, и претензии этого детины обоснованны, хотя…
Гордеев облизал пересохшие губы и спросил:
— Но сколько вы хотите?
Водитель окинул взглядом свою машину и отрезал:
— На два с половиной косаря ремонт потянет… — Помолчал немного и добавил: — Ну ладно, полштуки скинем на бедность. В общем, гони две тысячи, и я поехал.
Нет, он не псих, неожиданно подумал Гордеев, нет, тут что-то другое…
— Две тысячи рублей? — переспросил адвокат невинным голосом.
— Чего?!
— Я говорю, две тысячи рублей?
— Ты… ну ты…
Гордеев не реагировал на то, что ему «тыкает» сравнительно молодой человек, его сейчас волновало другое. Присмотревшись повнимательней, Гордеев увидел, что «мерседес» его визави явно не новый. И тогда он кое-что сообразил.
— У вас машина десятилетней давности, — сказал Юрий Петрович вполне вежливо.
— Чего?! — еще больше вытаращил глаза детина.
— Вы слышали. — Гордеев уже начал догадываться, что происходит.
— Гони две штуки зеленых, урод, иначе…
— Что «иначе»? — с любопытством спросил Гордеев.
На детину его спокойствие, видимо, произвело отрезвляющее впечатление, но, очевидно, у него был некий план, сообразно с которым он и действовал. Гордеев понял это по ходу развития ситуации.
— Значит, так, — сказал детина. — Обойдемся без ментов. Обоим же лучше, верно? На фига нам менты вонючие?
Гордеев молчал, слушал, что будет дальше.
— Вася, — подала голос девушка, — ну что ты так наезжаешь, разве не видишь, какой интеллигентный человек? — Она наконец вышла из машины, и теперь Гордеев и детина стояли по одну сторону «мерседеса», а она по другую. — Может, правда, ущерб не так уж велик? Пусть платит тысячу, и мы разъедемся, ты не забыл, милый, что у нас сегодня еще много дел?
Блондинка была очень даже ничего, у нее были зеленоватые глаза и родинка на левой щеке.
— Какую тысячу, какую тысячу?! — распалялся детина. — Ты посмотри, что он нам с машиной сделал!
Между тем что Гордеев сделал с машиной, сам детина видеть не мог, потому что стоял по другую сторону. Адвокат это оценил и чуть усмехнулся.
— А я говорю, — настаивала блондинка, — тысячу! И точка!
Ну и парочка, подумал Гордеев. Прямо «добрый следователь» и «злой следователь».
Детина развел руками, как бы уступая женскому капризу, повернулся к Гордееву, но сказать ничего не успел, Гордеев его опередил.
— Ну вот что, — сказал адвокат. — Здесь недалеко пост ГАИ. Точнее, ГИБДД. Я думаю, если мы их вызовем, от ваших тысяч останется пара сотен рублей. Кроме того, вашу машину можно отправить на экспертизу. И тогда…
— Это еще зачем?
— Затем, что, допустим, уже поврежденный участок кузова можно подставить под удар еще разок, и тогда попробуй на глаз установи, сколько раз били в это место. Но вот доказать, свежая вмятина или нет — можно…
— Ты что, баклан? — взбесился водитель «мерседеса», снова рванув на себе рубашку и двинувшись Гордееву навстречу.
— Вася, оставь в покое рубашку, я тебя умоляю, — нервно сказала девица, открывая на всякий случай дверцу «мерседеса».
Гордеев невольно обратил внимание на татуировку под левой ключицей: ангелочек со свечой и надпись: «Святой Отец, спаси и сохрани раба Божьего Ми…». Дальше видно не было, но и так — очень трогательно, подумал Юрий Петрович, пытаясь сохранять хладнокровие, что, однако же, в данных обстоятельствах сделать было непросто. Они стояли уже вплотную друг к другу.
Гордеев сунул руку в карман.
— Да срал я на твою ксиву! — зарычал детина.
Гордеев между тем никаких удостоверений вынимать не собирался — это было обманное движение, отвлекающее от второй руки в частности и от его истинных намерений вообще. Детина, наткнувшись на железный кулак бывшего боксера, согнулся пополам, а секунду спустя Гордеев вывернул его запястье так, что тот очень несолидно взвизгнул, и упер его лбом в «мерседес».
Блондинка от изумления чуть присела и показалась Гордееву еще привлекательнее.
Гордеев сказал детине безо всякого выражения:
— Кое-что люди ошибочно принимают как величину постоянную — например, свои зубы.
— Я… мне… — пробулькал детина.
Гордеев быстро вывернул его карманы, там оказались права на имя Василия Ивановича Кияшко 1975 года рождения. Что ж, надо запомнить.
— Эй! — закричала блондинка. — Мы все поняли, мы уезжаем!
Гордеев с сожалением глянул на часы (на встречу он опаздывал безбожно), впихнул обмякшего детину в «мерседес», сел в свою машину и погнал в Химки…
Остаток дня прошел более-менее спокойно. Организационные вопросы в Химках, которые ему поручил Розанов, Гордеев благополучно решил.
4
К полудню понедельника Гордеев «пробил» номер злополучного «мерседеса», а заодно и самого Василия Ивановича Кияшко. Хотя «пробил» — не совсем точно сказано, потому что результат получился обескураживающий. Ни одного Василия Ивановича Кияшко 1975 года рождения в Москве не проживало и даже временно зарегистрировано не было. Трое В. И. Кияшко в Москве тем не менее нашлись (Владилен Ионович, Владимир Игоревич и Виктор Илларионович), младшему из них было сорок семь лет, старшему — восемьдесят девять. Номер «мерседеса» оказался и вовсе ворованный, он числился за находящимися в угоне «Жигулями» шестой модели.
И что же теперь было делать? Составлять фоторобот детины из «мерседеса»? А что, собственно, он, гражданин Гордеев Ю. П., мог заявить в правоохранительные органы? Свидетелей его столкновения с «мерседесом» не было…
Помимо прочего во всей этой истории Гордееву не давала покоя татуировка. Вполне возможно, она имела какой-то вполне определенный смысл. Жалко только, что имя «раба Божьего» он не разглядел. А Юрий Петрович привык доверять своей интуиции в подобных ситуациях.
Всякому профессионалу, имеющему отношение к уголовным делам, известно, что воровские татуировки — это одновременно и «паспорт», и «досье», и «орденские книжки», и «грамоты», и «эпитафии» конкретного человека. Не посвященный же в тайный смысл воровских татуировок воспринимает их как хаотический, случайный набор знаков. В действительности же это некое смысловое послание. Но то — воровские! А тут? «Святой Отец, спаси и сохрани раба Божьего Ми…» Странноватая комбинация. Особого христианского смирения Гордеев у своего оппонента не заметил.
