— Агент, который работает с Альбиной Артемьевой.
Девушка вместе со стулом отъехала к стоявшему за ее спиной компьютеру, сверилась с какими-то таблицами и сказала, что Сол Лион-Пэрис сейчас на прослушивании и нужно подождать или, если была договоренность о встрече, пройти во второй зал.
Значит, Никита Налетов не перепутал, и Артемьева действительно сотрудничала с ICM. Или разослала свои резюме во все приличные актерские агентства Лондона и в каждом завела себе агента. Характерно, что ее муж, услышав об увлечении Альбины кино, равнодушно пожал плечами и сказал, что ничего такого за ней не замечал.
Но, побродив по агентству, почитав объявления на стенах, потолкавшись в курилке, поболтав там с артистами, Гордеев убедился, что кастинг на новый фильм Тони Палмера все-таки проводился в ICM. Фильм, должно быть, будет о русской мафии в Лондоне — экшн с элементами эротики и трагическим финалом. Артемьева среди еще полусотни кандидаток пробовалась на роль русской супермодели — супруги английского журналиста, который проникает в логово русской мафии и там оказывается перед каким-то сложным нравственным выбором… Короче, обычная муть — иностранцы так и не научились снимать по-человечески ничего о русских.
Прошла Артемьева на роль или не прошла, было еще не ясно, результаты кастинга пока не обнародовали, но состоялся он уже довольно давно, еще до того, как она позвонила мужу и сказала, что к нему не вернется. Это было странно. Артемьев не так давно сталкивался с киношниками, и, по его представлениям, результаты должны были быть известны уже давно, ведь этой массе безработных актеров нужно шляться и по другим кастингам…
Гордеев пошел во второй зал ждать Сола Лион-Пэриса и вдруг услышал за спиной знакомый голос. На хорошем английском языке человек произнес:
— Perhaps we could have a smoke together, lieutenant. Well, and where your submachine gun? What are you doing, guarding me without a gun?
Гордеев перевел про себя: «Может быть, вместе покурим, лейтенант? Ну а где ваш автомат? Что же вы меня без оружия охраняете?»
Какой-то тестовый бред, надо полагать.
Человек повторил еще раз:
— Perhaps we could have a smoke together, lieutenant. Well, and where your submachine gun? What are you doing, guarding me without a gun?
Гордеев заставил себя сделать еще несколько спокойных, размеренных шагов, потом медленно повернуться и медленно пойти обратно.
Это был голос Финкельштейна, и только его.
Под дверью с вывеской «The shore» стояли несколько парней, все примерно одного возраста — тридцать — тридцать пять, одного типа — высокие худощавые брюнеты с некрасивыми, но мужественными лицами. «Финкельштейн» стоял первым в очереди и громче всех твердил свой текст. Через минуту еще один мужественный брюнет вышел из комнаты, а «Финкельштейн» вошел в нее.
Гордеев решил ждать «Финкельштейна» на улице. Он жевал жвачку и размышлял над тем, какие бывают совпадения.
А почему, собственно, совпадение? Нет, все логично. Ведь можно же предположить, что некие злодеи пасли Артемьеву в Лондоне, тогда они обязаны были таскаться за ней и на кинопробы, так? Так. Пробы были на сериал о русской мафии, значит, тут полным-полно бывших русских. И если злодеи уже имели намерение морочить голову Артемьеву, то где им было легче выбрать подставное лицо для роли адвоката? Да, именно на таком кастинге, где много наших обнищавших талантов, готовых за пару фунтов сыграть любую роль.
Это, в конце концов, могли быть и не злодеи, а доброжелатели или даже сама Артемьева… Так или иначе, вовсе это не совпадение, а закономерность.
Осталось только убедиться, что это не слуховая галлюцинация и что актер говорит по-русски не хуже, чем по-английски…
«Финкельштейн» появился минут через двадцать, невеселый, озабоченный — видимо, провалился. Возможно, в данном случае результат был оглашен мгновенно, возможно, «Финкельштейн» был откровенной бездарностью, кто знает? Купил в киоске газету Loot (Гордеев понял, что это нечто вроде отечественной «Из рук в руки», по крайней мере, там печатают объявления о сдаче квартир) и пошагал в сторону китайского квартала.
Гордеев таскался за ним несколько часов. Парень вначале поел в дешевом китайском ресторанчике, пока ел — читал, выбрал несколько объявлений, из ресторанной телефонной будки обзвонил выбранные номера, но, похоже, не договорился. Потом снова пешком дошел до метро, доехал до Бэйсуотера — дешевого квартала в нескольких минутах ходьбы от Гайд-парка, зашел в бар и заказал себе темного пива. Бармен с ним по-приятельски поздоровался, то есть жил актер, очевидно, где-то неподалеку — в этом районе полно дешевых гостиниц. Впрочем, и сам Гордеев поселился в соседнем Паддингтоне, где тоже было относительно дешевое жилье и вместо ресторанов — кебаб-шопы.
Гордеев уселся рядом с актером у барной стойки, взял виски и некоторое время просто разглядывал «Финкельштейна». Денежные затруднения читались и по стоптанным кроссовкам, и по потертой джинсовой куртке, и по тому, как актер отсчитывал вслепую в кармане мелочь, чтобы не слишком много оставить чаевых.
Впрочем, а что, если это в самом деле адвокат?! Может быть, Альбина познакомилась с ним на кастинге, где он решил попробовать себя в другой профессии. Мысль, конечно, параноидальная, но для начала надо избавиться от всех неожиданностей такого рода.
— Как карьера? — спросил его Гордеев по-русски. Это был момент истины. Если он англичанин и не поймет, не ответит, тогда Гордееву, адвокату десятой юрконсультации (сорри, первому заму шефа по филиалу в Химках!), пора к психиатру, лечиться от слуховых галлюцинаций.
Но он ответил! На чистейшем русском:
— Пропади все пропадом.
— Крокодил не ловится, не растет кокос? — уточнил Гордеев.
— Точно, — засмеялся «Финкельштейн».
— Простите, конечно, мою нескромность, но мне вас рекомендовали как хорошего адвоката.
— А… гм… конечно, — сказал парень.
— Финкельштейн, если не ошибаюсь?
— К вашим услугам, — осторожно сказал парень.
— Позвольте узнать, как вы подходите к вопросу реконструкции событий, который, несомненно, часто возникает в вашей практике?
— Хм… Прежде всего стоит сказать, что гипотеза, признаваемая м-мм… приемлемой, должна включать в себя все имеющиеся факты. Ни одно самое мелкое обстоятельство не должно ей противоречить. Дальше все эти факты должны найти свое место в едином и связном ходе событий… Чем она проще, компактнее и закономернее, тем больше вероятность того, что дело было именно так, а не иначе!
— Блестяще, — сказал Гордеев. — Где вы этому научились?
— Ну… Это я называю реконструкцией обстановки.
— Вы не ответили. Где вас обучали?
— А гипотезу, которая согласует все установленные факты в наиболее связном и правдоподобном ходе событий, мы принимаем как несомненную. Вам понятно?
