— Спасибо за заботу. — Он уже сделал шаг к выходу и вдруг неожиданно для себя спросил: — Вас не нужно подвезти?
— А почему бы и нет?
Однако он не отвез ее домой. Получилось так, что они отправились к нему.
17
Утром, приводя себя в порядок, Грушницкая вздохнула:
— Надеюсь, хоть в дороге посплю…
— Ты куда-то едешь? — поинтересовался Гордеев.
— Да, — вздохнула она, — в Подмосковье.
— Там же сейчас хорошо, прохладно. Не то что в Москве…
— Это кому как. У меня вот будет запарка капитальная. Мы организовали гастроли одному армянскому скрипачу, и ему приспичило давать благотворительный концерт. Видите ли, там его дедушка жил.
— А там — это где?
— В Зеленогорске.
— Знаешь что, — подумав, сказал Гордеев, — я, пожалуй, составлю тебе компанию. Не возражаешь?
Она с благодарностью обхватила его шею руками.
Но вместе все же поехать не получилось: Грушницкой необходимо было сопровождать армянского скрипача лично и без посторонних — таково было условие контракта.
Когда Гордеев подъезжал к Кольцевой автодороге, позвонил Вячеслав Иванович Грязнов и предложил сегодня вечером вместе с ним и с Турецким, естественно, попить пивка где-нибудь в тенечке.
— Не могу, Слава, — виноватым голосом сказал Гордеев. — Опять в провинцию укатываю. В твой любимый Зеленогорск, кстати сказать.
— Везет же людям, — вздохнул Грязнов-старший. — Покупаешься, порыбачишь…
— Как сказать. У меня там дела.
— Какие дела?
— Рабочие.
— Святое дело, — одобрил Вячеслав Иванович. — Если помощь будет нужна — к оперу местной уголовки, про которого я тебе говорил, Антону Малафееву, не обращайся.
— Что так? Из вредности запрещаешь на тебя сослаться?
— Не в том дело, Юра. Нету его больше. Грохнули парня.
И Грязнов отключился.
Гордееву стало нехорошо.
Когда он съезжал с Кольцевой, позвонил Розанов — узнать, как дела. Юрий Петрович бодро отрапортовал о наличии состоятельного клиента — известного художника, а также о том, что по его делу он намеревается посетить славный город Зеленогорск.
— Это очень кстати, — обрадовался Розанов. — Наконец-то ты делаешь то, о чем я тебя прошу! Там большие люди работают, наведешь контакты, все это нам еще ох как пригодится!
— Надеюсь, — сдержанно отреагировал Гордеев.
Часть вторая
1
Вообще-то Гордееву казалось странным, что адвокат, звонивший Артемьеву, не назвал художнику своего имени. Можно подумать, что словосочетание «адвокат Финкельштейн» само по себе не требует дополнительных пояснений. Экая самоуверенность!
Даже знаменитости, как правило, представляются менее лаконично: Генрих Розанов, например, чтобы, не дай бог, не спутали с каким-то другим Розановым и чтобы сразу отсечь дурацкие вопросы вроде «случайно, не тот самый Розанов?».
Но худо-бедно знаменитостей своего цеха Гордеев знал, и никакого Финкельштейна среди них не было. Случается, правда, что люди меняют свои фамилии в силу тех или иных жизненных обстоятельств. Скажем, юрист, соприкасающийся с криминальным миром, может подвергаться какой-то угрозе, и тогда… Что толку фантазировать, оборвал себя Юрий Петрович. Тут любопытней другое: почему он назвался так коротко — адвокат Финкельштейн? Или, может быть, он один такой в мире — адвокат Финкельштейн?
То, что он практикует не в Москве, — это точно. Гордеев воспользовался справкой городской коллегии адвокатов и, как и следовало ожидать, получил отрицательный ответ.
Но если Финкельштейн — известная личность, да еще и специализируется на бракоразводных процессах VIP-персон, то о нем обязательно должно быть что-нибудь в Интернете. А возможно, у него даже имеется свой сайт или хотя бы страничка на сайте какой-нибудь крутой адвокатской конторы.
Гордеев запустил поиск со своего любимого «Яндекса», ввел фамилию «Финкельштейн» и поразился результатам: 1137 сайтов, 17,5 тысячи упоминаний о людях с фамилией Финкельштейн! Ивановых, для сравнения, «Яндекс» нашел всего в 700 раз больше.
Упоминания женщин с такой фамилией Гордеев просто пропускал. Но и без женщин набралось предостаточно Финкельштейнов. Знаменитых и не очень: автор книги «Загадка Симона Петлюры, или Парадокс антисемитизма»; еще один писатель — вроде бы фантаст; автор учебника по геологии; преподаватель иркутского вуза; титулованный гитарист; американский политолог и т. д. и т. п.
Гордеев попробовал поискать в найденном «адвоката», и снова высыпалась гора ссылок.
Анекдоты: «малыш Финни Финкельштейн стоит у прилавка бистро „Дешевый корм…“, „старик Финкельштейн обедает со своим внуком Фигги Финкельштейном, адвокатом, в ресторане“…
Художественная литература: «…адвоката, рекомендованного мне профессором Гнуссом, к которому я обратился за советом, звали Спутник Финкельштейн…», «…адвокат Финкельштейн выжидательно посмотрел на меня…» и прочая чушь.
Ни одной газетной публикации о громком процессе, выигранном или проигранном адвокатом Финкельштейном, ни одной ссылки на адвокатское бюро, юридическую консультацию или другую подобную контору, в которой мог бы трудиться загадочный защитник интересов Альбины Артемьевой, не говоря уже о личном сайте или личной страничке.
Гордеев попробовал поискать через поисковую систему «Yahoo», сориентированную на Запад, — мог же Финкельштейн практиковать в Лондоне, а по-русски говорить без акцента, например, просто потому, что он русский по происхождению. Но англоязычный поиск тоже ничего не дал.
Через час малопродуктивных изысканий Гордеев почувствовал, что проголодался. Он сварил себе кофе, сделал два горячих бутерброда с сыром и помидорами. Пока жевал, думал, что еще можно предпринять, с какого боку подступиться к этому чертову Финкельштейну?! Тут позвонил Артемьев и спросил, как продвигаются поиски. Гордеев вполне вежливо попросил его хотя бы не мешать. Они немного поспорили на тему, как далеко Юрий Петрович продвинулся в своих поисках, и Артемьев неожиданно психанул, обозвал его яйцеголовым и бросил трубку. Гордееву показалось, что он был под кайфом. Какой с человека спрос в таком состоянии? Протрезвеет — позвонит, извинится. Может быть, вспомнит еще что-нибудь важное про свою ненаглядную модель.
А какой спрос с него самого, с Гордеева? Исходных данных — кот наплакал, баран накашлял…
Ладно, спокойнее. Эмоции человека — это врожденное, логика — благоприобретаемое. Когда две эти ипостаси соединяются воедино, начинается процесс, просто обреченный на удачу… Хм. Так когда-то Розанов говорил, когда Гордеев еще только начинал у него работать. Впрочем, давно уже Юрий Петрович не слышал от своего шефа этой фразы. Возможно, потому что ипостаси редко соединяются. Розанов заматерел и давно уже берется только за дела, которые изначально обречены на удачу. Репутация превыше всего. Может быть, обратиться к нему? Может, Розанов знает адвоката Финкельштейна?
