— Юрий Петрович, вы где сейчас? — Звонил Рубинов.
— В районе ВДНХ.
— Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
— Ну, примерно через полчаса буду свободен…
И что ему снова нужно? Гонорар, что ли, хочет заплатить…
— Я подъеду?
— Вас уже выписали?
— Да, так я подъеду?
— Хорошо. — Гордеев назвал адрес.
На этот раз компьютеру оказалось достаточно и десяти минут.
— Больше не могу, — сказал Воскобойников, с трудом выбравшись из кресла. — Все равно что удава гипнотизировать. Привязывать меня к кровати не обязательно, но отныне я с „Владимиром I“ не играю. Если без этого никак нельзя, лучше вообще отказаться от расследования.
— То есть вы сдаетесь? — поинтересовался Гордеев.
— Нет. Но такими методами подтверждать ваши версии отказываюсь. Категорически.
10
Через двадцать минут Гордеев сидел в машине неподалеку от трамвайной остановки и высматривал Керубино. К ночи туман совсем сгустился, так что видимость была аховая, и Рубинов появился не пешком, как почему-то предположил адвокат, а на новехоньком „субару — форестере“. Джип резко встал у кромки тротуара, расплескав огромную лужу. Керубино, приоткрыв дверцу, поманил Юрия Петровича:
— Давайте покатаемся на моей.
— Ладно.
Гордеев влез внутрь, стряхнув с плеч и волос тяжелые капли: туман гадкой моросью оседал не только на крышах и стеклах машин, но и на головах несчастных прохожих — пока дошагал от своей машины до джипа, уже намок. Керубино, не дожидаясь, пока Гордеев усядется поудобнее и как следует захлопнет дверцу, газанул и резко вывернул влево, чудом не задев припаркованную впереди „Волгу“. Дверцу пришлось захлопывать уже на ходу.
— Куда едем? — поинтересовался Гордеев, глядя, как Рубинов, выскочив со Звездного бульвара, не ушел к центру, а выехал на Ярославское шоссе.
Керубино ткнул пальцем вперед:
— Туда.
— И что там?
— Все.
На минуту, а может, и больше повисла пауза. Рубинов, такой счастливый еще вчера, был откровенно зол. Он то и дело бросал короткие хмурые взгляды на Гордеева, но тут же отводил глаза, под бледными скулами бегали желваки. Гордеев включил лазерный проигрыватель, но не успел он завестись, как Матвей взвизгнул:
— Выключите!
— Почему?
Из колонок полетели первые аккорды заунывной гитарной композиции.
— Выключите, пожалуйста.
— Ладно, поставим что-то повеселее… — Гордеев потянулся к бардачку, где лежала целая стопка дисков.
— Нет! — Керубино шарахнул по кнопке, выковырял диск и вышвырнул в окно.
— Что-то случилось?
— Нет.
— Ладно.
Проехали „Ярославский тракт“, Бабушкинское кладбище, церковь Андриана и Натальи. Рубинов молчал, Гордеев тоже молчал. Почти у самой Кольцевой адвокат не выдержал и поинтересовался:
— Они вернулись? Снова зеленые… Эй! Осторожно!
Прямо на них неслись, увеличиваясь в размерах, фары встречной машины. Большие, высоко стоящие фары грузовика. Гордеев и не заметил, как Керубино выскочил на встречную полосу. Он и сам этого не заметил и не успел испугаться, но резко вывернул руль, и огромный мерседесовский фургон пронесся буквально в считанных сантиметрах слева, справа другая машина взвизгнула тормозами, впуская их обратно на свою полосу.
Гордеев перевел дыхание:
— Какого черта?!
— Что вы от меня хотите?!
— Это я чего-то хочу?!
— Да.
— Хорошо, я хочу знать, куда и зачем мы едем?
Рубинов даже не взглянул в его сторону.
— В задницу твои знания! — Керубино вдруг перешел на „ты“. — Что изменится оттого, что ты будешь знать?!
— Не знаю.
— Вот!
— Что вот?
— Ты сел в машину по доброй воле?
— И что? Что вы, черт возьми, делаете?!
Рубинов с мрачной ухмылкой медленно, но уверенно, теперь уверенно, сознательно съезжал на встречную полосу. Встречные машины, отчаянно сигналя, сворачивали в сторону.
— Прекратите! — потребовал Гордеев.
— Нет.
Гордеев рванулся к рулю, но было слишком поздно. Джип несся по середине встречной полосы, и его с двух сторон обтекал встречный поток. Перекошенные лица водителей встречных машин, застывшие в немом вопле, проносились справа и слева, на спидометре стрелка тихо подползала к 120, а Керубино, держа руль все время чуть вывернутым, продолжал под очень острым углом пересекать трассу. На обочине мелькнула мигалка гаишников, далеко сзади взвыла сирена.
— Ты хотел знать, что происходит? — убийственно спокойным тоном сказал он.
— Да!
— Мне предложили поставить эксперимент.
— Какой, на фиг, эксперимент?!
— Обыкновенный. Я должен проверить.
— Что?
— Проверить и убедиться.
Колеса зашуршали по гравию обочины. Слева мелькали мокрые деревья. Кажется, это еще Лосиный остров или уже нет, Гордеев не мог видеть указателей, их на этой половине дороги полагалось читать с другой стороны.
— Останови! — адвокат и сам помимо воли начал „тыкать“, тут, черт возьми, уже не до вежливости.
Керубино даже не снизил скорости. Сзади по обочине же за ними летела патрульная машина.
— Останови, я сказал!
Тот упрямо мотнул головой:
— Нет, эксперимент еще не закончен.
— К черту твои эксперименты! — взбесился Гордеев. — И ты тоже иди к черту! Ты меня достал! Понял?!
— Нет. Ты прикасался к рулю, а это неправильно.
— Дебил! Останови или я выпрыгну!
— Прыгай.
Прыгать было некуда. Только под колеса другой машины.
— Нужно повторить. Они мне обещали. — Его слова как бы зависали в воздухе. — Обещали, и я должен проверить.
— Но тогда при чем здесь я?
— Ты сам этого хотел.
— Я?!
— Ты был со мной в коме.
— Останови, Матвей. Прошу по-хорошему. — Гордеев потянул ногу к педали тормоза, но Керубино начал отчаянно лягаться.
Не сбавляя скорость, он направил машину обратно на трассу под таким же острым углом. Гордеев пристегнулся ремнем и вжался в сиденье. Все повторялось, как в дурном сне: свет в глаза, визг тормозов, перекошенные рожи, налетающие с обеих сторон и тут же уносящиеся прочь.
