Победит либо тот, кто первым одержит шесть побед над компьютером, либо тот, чей соперник или проиграет компьютеру шесть партий, или по любым причинам прервет участие в турнире. Таким образом, убив Болотникова, Мовсесян обеспечивал призовой фонд Мельнику…
— То есть себе? — уточнил Гордеев.
— То есть себе. Однако Мовсесян прекрасно понимал, что ему самому не под силу убрать Болотникова. Но причина избавиться от Болотникова появилась еще и у Норинского. Как явствует из дневника Мельника, Болотников где-то в кулуарах заявил, что собирается в очередном интервью смешать с дерьмом главного спонсора турнира и проекта «Владимир I» — издательский дом «Экспресс-book». Это неизбежно привело бы к скандалу и финансовым потерям для компании Норинского, а как следствие — к архинеприятным последствиям для самого Норинского. Болотников, очевидно, таким образом изощренно мстил Норинскому за то, что тот наставил ему рога с Гончаровой.
Гордеев странно усмехнулся, но Женя не стала отвлекаться и выяснять, чем вызвана его усмешка.
— Мельник пишет в дневнике, — продолжала она, — что пытался обсудить эти высказывания Болотникова с Мовсесяном, но Мовсесян, по обыкновению, от разговора уклонился. Вывод: Мовсесян скооперировался с Норинским и уговорил того убить Болотникова, представив убийство как самоубийство. Теперь дорога к деньгам была открыта, но, видимо, Мельник все понял, и Мовсесян был вынужден убить его, не дожидаясь, пока он сыграет обусловленные регламентом шесть партий плюс еще одну.
Мовсесян понимал, конечно, что организаторы могут заартачиться и отказаться признать Мельника победителем только потому, что он сыграл на одну партию больше, чем Болотников. Но у Мовсесяна на этот случай был припасен железный аргумент: шахматистов погубил «Владимир I», а значит, Development Comp.Inc. просто обязана выплатить большую компенсацию. Пусть даже поровну наследникам Болотникова и Мельника, ему бы хватило и ста тысяч.
— Понятно, — протянул Воскобойников. — Ну-с, что скажете, Савелий Ильич? Юрий Петрович?
Заставнюк поскреб в затылке и помахал перед собой исписанным листком бумаги:
— Я тут составляю себе перечень основных фактов, на данный момент получилось их у меня ровно десять. Двух фактов Женина теория не учитывает, но они могут действительно не иметь значения, зато остальные вполне вписываются.
— Что я не учла, Савелий Ильич? — спросила Женя, наливая себе кофе.
— Факты у меня под номерами восемь и девять. В о с е м ь: ведущий программист разругался с руководителями проекта в самый последний момент. И д е в я т ь: тренеры Чирков и Гуревич тесно связаны с Осетровым. Но это из области построений Юрия Петровича.
Женя невольно бросила взгляд на Гордеева, тот смотрел в окно и, кажется, спорить и с пеной у рта доказывать свою «космическую» теорию не собирался.
— Но остальные зато в струю, — продолжал Заставнюк. — Вот смотрите:
П е р в о е. Некто распускает слухи о вредоносной сущности «Владимира I». Получается, Мовсесян с Норинским, правильно?
В т о р о е. Обанкротившаяся школа Мельника. Получается — причина всех зол.
Т р е т ь е. Норинский был инициатором вложения денег компании, в которой работает, в проект «Владимир I». Получается, сперва с подачи Болотникова выгодно вложил деньги, а теперь ими сильно рискует.
Ч е т в е р т о е. У самоубийства Болотникова нет свидетелей, а у самоубийства Мельника есть. Если и то, и другое — убийства, то первое готовилось тщательно, а второе — в спешке. все логично.
П я т о е. Показания свидетеля Колпакова противоречивы. Мовсесян мог заморочить ему голову.
Ш е с т о е. Мельник — большой ребенок, а Болотников — ярко выраженный лидер и последовательный авантюрист. Постоянный конфликт между ними. Болотников — нехороший человек, за что, получается, и поплатился. А Мельник — мямля: позволил Мовсесяну растранжирить собственные деньги и собирался дать еще.
С е д ь м о е. Некстати отъехавший грузовик. Убийца, очевидно, дожидался, пока грузовик уедет. И, наконец, десятое — утром записал, после вашего, Женя, открытия.
Итак, д е с я т о е. Тайные сношения Мовсесяна с Норинским. Если Норинский — сообщник Мовсесяна в убийстве Болотникова, то им есть о чем поговорить.
И еще один не нумерованный факт: Гуревич. Уж не знаю, вносить ли его в список…
— Не стоит, — ответил Воскобойников. — Вчера я у него был. Это обыкновенный инфаркт. Да, вызванный в какой-то мере гибелью Болотникова. Но все-таки просто инфаркт. Никто Гуревича к окну не подталкивал и в его квартиру не проникал.
— Я, видимо, что-то пропустил, — подал голос Гордеев, — я не совсем понимаю, о каких тайных сношениях Мовсесяна и Норинского шла речь? И еще я совсем не понимаю, почему, если именно меня вы пригласили для выяснения юридических коллизий, я не присутствовал на упомянутом вами совещании?
— На совещание я не пригласил вас сознательно, — мягко улыбнулся Воскобойников. — Мы, то бишь Шахматная федерация, только предоставили свою территорию для выяснения отношений между спонсорами и наследниками погибших. Мы не защищали в данном случае свои интересы и стойко держали нейтралитет. Так что ваше присутствие могло быть неверно истолковано, а нам это сейчас ни к чему, согласны?
Гордеев ничего не ответил, хотя явно остался недоволен.
— А Норинский и Мовсесян встречались сегодня утром, — добавила Женя, — я лично наблюдала, как Норинский вызвал Мовсесяна на свидание. Около десяти минут они на морозе и по колено в снегу обсуждали некий не терпящий отлагательства вопрос, который никак нельзя было обсудить по телефону или хотя бы отложить его обсуждение до окончания совещания. У меня на столе лежат снимки, можете полюбоваться. А потом я съездила к Норинскому и дала ему десяток возможностей рассказать мне об этой встрече, но он десять раз делал вид, что не понимает, о чем вообще идет речь. Из этого, по-моему, совершенно очевидно следует, что организатором обоих убийств является Мовсесян, а Норинский — его сообщник.
— Ну что ж, — резюмировал Воскобойников, — добротная рабочая версия. Мовсесяна я знаю очень давно и считаю его по-своему достойным человеком, но это не повод ограждать его от подозрений. А снимки — это вообще сильно, Евгения Леонидовна. Я думаю, нужно убедиться, что Мовсесян с Норинским познакомились не на почве дележа денег уже покойных Болотникова и Мельника, а до гибели Болотникова. А я попробую выяснить, насколько серьезными могли быть последствия для Норинского, возникни скандал с «Экспресс-book».
6
Керубино пришел в себя. Совершенно неожиданно для врачей. И сразу заговорил: потребовал малинового желе и телефон — позвонить Гордееву.
Разумеется, Юрий Петрович тут же помчался в больницу и нашел своего клиента в прекрасном самочувствии и настроении. Правда, врачи, опасаясь осложнений и рецидивов, не позволили им поговорить больше пяти минут, но Рубинову времени вполне хватило.
