Щеткин посмотрел на него недоуменно и даже руки развел в стороны, показав, что ничего не понимает. Плетнев увидел и понял суть незаданного вопроса.
— Хочешь знать почему? А потому, Петя, что это мы с тобой детей вокруг себя собираем. Еще не понял?
Кажется, отметил Антон, Щеткин наконец понял. И то, что до него дошло, его почему-то совсем не обрадовало.
— Так мы что же?… — спросил он после продолжительной паузы, во время которой его мозги переваривали новую информацию. — Мы что, в самом эпицентре окажемся?… Ну, этих… событий?…
— Это уж как придется, — философски изрек Плетнев, натягивая на плечи мешковатый комбинезон и застегивая «молнию».
А Петр обнаружил, в конце концов, на вешалке нечто полосатое, решил, что это «нечто» похоже на костюм тигра, и тоже стал одеваться.
Плетнев услышал, как он пробурчал:
— Есть шанс умереть тигром… А что? «Йеден дас зайне», как говорили фрицы… Каждому — свое…
— Ну, свое так свое, — сказал Плетнев. — Пошли работать…
Они остановились перед открытой дверью в зрительный зал. Гремела музыка, но, похоже, играли не живые музыканты, а синтезатор. От двери самого исполнителя видно не было. А в дальней стороне зала уже колыхалась возле сдвинутых рядов кресел толпа первых зрителей.
— Негусто еще, — заметил Щеткин.
— Как хоть девочка выглядит-то? Ты ж видел ее?
— Ну, как? Может, то и не она вовсе была. Мало ли какая девка могла оказаться у этого в машине? В плеере она была, это точно. По-моему… светлая? темная? Ну, так, средне… Но ты не зацикливайся, вполне он мог и перекрасить ее!
— Я тоже об этом подумал… У тебя в трубке нет, случайно, телефона Голованова?
— Да я и не смотрел, она ж не моя, это Константин Дмитриевич из стола вынул. «На, — говорит, — на всякий случай, для связи». А зачем тебе Голованов? Это который из «Глории»?
— Знаешь его?
— Откуда? Просто слышал фамилию… то ли от Саши, то ли… Может, Меркулов, не помню. А что?
— Да то, что я — полный дурак. Его ж сотрудники видели эту девчонку. Почему я не расспросил сегодня? Виделись же! Дырка в мозгах…
— Ладно, не переживай. Пошли, что ли, работать?
— Ага. Увидишь ее, подай знак.
— Какой? — удивился Щеткин.
— Ну, слово какое-нибудь крикни… — Плетнев оглядел Петра, державшего, как космонавт свой шлем, большую голову тигра. — Вот! Крикни: Шер-Хан, например! И сразу постарайся всех детей привлечь к себе…
— А как я смогу это сделать?
— А ты прыгай, рычи громко! Спляши им что-нибудь и уводи за собой, в сторону, за колонны, куда осколки не долетят.
— А-а, понял… А сам ты?
Из зала прямо на них выбежала администраторша. Увидела и всплеснула руками. Кажется, этот жест был у нее коронным.
— Ну где же вы? Ну что же вы тянете? Давайте, начинайте, идите!.. Вот, слушайте, сейчас, на какой-нибудь музыкальный акцент!
Плетнев со Щеткиным переглянулись. Администраторша засекла это дело и возмутилась:
— Ну в самом деле, я, что ли, вас должна учить?! Кто у нас артисты, вы или я?
Хотел ей сказать Плетнев, но подумал, что не поймет. Обидится еще. Но пока он соображал, та уже исчезла. Ну точно, на метле летает, не иначе!
— Пошли, что ли? — сказал Антон.
— Пошли… — с безнадежной интонацией ответил Щеткин и вздохнул.
— Голову не забудь.
— А! — отмахнулся было Петр, но, спохватившись, напялил на себя тигриную голову.
Пока они раздумывали, не решаясь с ходу начать представление неизвестно чего, дети в зале уже веселились вовсю. У противоположного конца, ближе к выходным дверям, была оборудована пластмассовая горка, и малышня с визгом, ревом и хохотом каталась с нее на пластмассовых же больших разноцветных листьях. Другие катали по залу огромные надувные шары, щелкали, выстреливая, обычные воздушные шарики. В самом дальнем углу, на возвышении, стоял синтезатор и на нем играл молодой человек, «выбрасывая» из колонок известные детские песенки.
— Вперед! — решительно скомандовал Плетнев и, выскочив почти к середине зала, завопил тоненьким, ни на что не похожим голосом, от которого Щеткин просто обалдел:
— Привет!!! Не ждали?!!
Щеткин громко зарычал и побежал к Плетневу — клоуну с красным носом, в рыжем парике и в высоком колпаке.
— Рры! Рры! Рры! — пробовал изображать утробный рык Щеткин. Расставляя в стороны руки-лапы, он как бы сгонял малышню, кинувшуюся ему навстречу, к задней стенке. Туда же, внимательно глядя по сторонам, двигался и Плетнев.
— Ребята! — боясь сорвать голос, тонко закричал он. — Я вам поймал настоящего тигра!!! — Его крик потонул в радостных возгласах, и к ним со всех сторон кинулись дети. А он просеивал глазами ряды кресел, сдвинутые к стенам, в которых сидели зрители разного возраста.
Родители — взрослые люди… Есть пожилые… Молодых мало, но совсем юных зрителей вообще не видно… Она — девочка. Возможно, с плеером, должен ведь ОН отдавать ей команды!.. Нету такой… Так, теперь — вдоль боковой стены…
— А ну, усатый-полосатый! — закричал Плетнев и взмахнул длинной палкой перед Щеткиным. — Покажи всем, как ты умеешь хорошо прыгать!
«Тигр» «припрыгал» к «клоуну».
— Ты чего творишь? — шепотом «закричал» бедный Щеткин.
— Прыгай! — таким же пронзительным шепотом ответил Плетнев и протянул перед ним палку.
Щеткин помыслил, почесал огромные тигриные уши и… полез под палкой. Дети с хохотом кинулись к нему, пытаясь оседлать лютого зверя.
— А сейчас!.. — Плетнев взмахнул руками, поворачиваясь вокруг своей оси на одной ноге и продолжая просеивать лица сидящих в креслах пап и мам. — А сейчас!!! — Он смешно отпрыгнул в сторону, и часть детей устремилась за ним. — Давайте, дети, все вместе попросим нашего тигра спеть песню джунглей!
Снова со всех сторон раздались крики «ура!», «просим!», и Плетнев увидел, КАК «тигр» посмотрел на него. Глаз Щеткина он, конечно, не различил, услышал только сдавленное «что-о-о???» и прекрасно понял, о чем тот сейчас думает.
— Давайте просить! Давайте просить! — продолжал выкрикивать Плетнев, чувствуя, что голос садится и у него нет больше сил рвать глотку.
Но дети уже «завелись», а кроме того, непонятное действо, очевидно, понравилось и родителям своей непредсказуемостью, что ли, но все стали хлопать в ладоши и скандировать:
— Просим! Просим!..
И бедный Щеткин «музыкально» откашлялся, порычал, словно успокаиваясь, и хриплым, надсаженным голосом заревел:
— В темно-синем лесу, где трепещут осины… Музыкант ловко подхватил мелодию, раздался хохот взрослых, дети обрадовались еще больше, обступив тигра со всех сторон. Кто-то из родителей, по просьбе музыканта, протянул Щеткину микрофон, и «песня тигра» полилась…
