Наконец Вертайло удовлетворенно кивнул, застегнул барсетку и убрал ее в сумку.
— Теперь я могу забрать товар? — спросил Боровой.
— Можешь, сынок. Конечно, можешь. Но сначала я допью свое пиво.
Слово «сынок», сказанное пренебрежительным, насмешливым тоном, взбесило Борового. Он перехватил руку Вертайло, когда тот почти донес кружку до своих мокрых, приоткрытых губ, сложенных в трубочку для удобства поглощения пива. Кружка дернулась, плеснув пивом.
Вертайло посмотрел на смуглые пальцы, держащие его за запястье, и поднял удивленный взгляд на Борового.
— Ты чего?
— У меня мало времени, — сказал Боровой. — Я хочу получить товар. Немедленно.
Вертайло натянуто усмехнулся, затем облизнул губы и сказал:
— Товар так товар. Зачем так нервничать? Сейчас рассчитаюсь и пойдем.
Боровой отпустил руку Вертайло. Тот подозвал официанта и быстро расплатился.
По улице они шли рядом — коротконогий, плотный и потный Вертайло и Антон Боровой — суровый, худощавый и жилистый, как бойцовский пес.
Перед тем как открыть багажник, Вертайло еще немного повыкобенивался. Боровой молча и терпеливо выслушал его плоские остроты. Наконец багажник открылся, и взору Антона предстали три спортивные сумки, набитые битком.
Машина Вертайло стояла в безлюдном переулке. Вокруг не было ни души. И все-таки он сильно волновался. Это было видно по тому, как подергивалось его лицо, как нервно и пугливо оглядывался он.
Боровой, напротив, был абсолютно спокоен. Он по очереди открыл сумки и просмотрел их содержимое.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Вертайло. — Все в порядке?
— Похоже, что так, — кивнул Боровой.
— Ну тогда давай — подгоняй свою тачку и перегружай сумки. Да побыстрее, я не собираюсь здесь отсвечивать. — Он нервно сглотнул слюну, снова огляделся и, инстинктивно наклонившись к Боровому, тихо проговорил: — Может, мне пока отогнать машину в другой переулок?
Боровой захлопнул крышку багажника и холодно ответил:
— Никуда не уезжай. Я подъеду через пять минут.
— И все-таки я…
Боровой повернулся и, не слушая причитаний Вертайло, двинулся к автостоянке, где оставил машину — старенькую «восьмерку», которую время от времени брал у двоюродного деда.
«А ведь Вертайло — свидетель, — неожиданно подумал Антон. — Если что случится, он сдаст меня с потрохами. Хорошо бы от него… избавиться».
Боровой невольно оглянулся и посмотрел на Вертайло. Тот как раз забирался в машину, суетливо и нервно, словно собирался эту машину украсть.
«Точно сдаст, — подумал Боровой. — Ну, ничего. Закончим с делом — возьмемся и за него».
Антон представил, как длинное лезвие стилета входит в мягкое брюхо Вертайло, и почувствовал приятное возбуждение. Да, было бы здорово прирезать этого хряка, но… Вертайло еще может быть полезен. У него большие связи и большие возможности. Да, без него придется туго… Хрен с ним, пускай живет.
Боровой открыл дверцу «восьмерки» и забрался в салон.
5
Турецкий, майор Щеткин и молодой оперативник Дима сидели за маленьким столиком в скромной кофейне на Дмитровке. Оперативник был взволнован. Он много слышал о Турецком и от старших коллег, и от более информированных сверстников, но видел легендарного «важняка» впервые и потому слегка робел.
— Рассказывай, — приказал ему майор Щеткин.
— Да, собственно… Я в отчете все изложил, — начал было парень, но Щеткин его бесцеремонно прервал.
— Почитаем и отчет, — сказал он, — но пока давай своими словами.
— Хорошо…
Оперативник откашлялся в кулак и начал рассказывать — немного сбивчиво, но зато не упуская деталей и подробностей.
Турецкий слушал внимательно, чуть склонив голову набок. В пальцах его дымилась сигарета, о которой он, похоже, совсем позабыл. При упоминании о барсетке с деньгами веки бывшего «важняка» слегка дрогнули, но через мгновение лицо его снова сделалось бесстрастным.
— Боровой перегрузил спортивные сумки в свой багажник, они пожали друг другу руки, уселись в машины и разъехались, — закончил рассказ оперативник и остановился, чтобы перевести дух.
Турецкий зажег новую сигарету, выпустил струю дыма и задумчиво произнес:
— Судя во всему, в сумках было оружие.
— Вероятно, так, — кивнул Щеткин. — Но зачем Боровому столько стволов? Он что, решил взять с боем Кремль?
— Кремль не Кремль, но акцию он задумал не шуточную.
— Так, может, его пора остановить? Пока он не наделал бед. Прищучим и Вертайло, и Борового с его развеселой компанией.
Александр Борисович задумчиво сдвинул брови.
— Я вот что думаю… В сумках может быть не только оружие. Там может быть и кое-что пострашнее.
— Что может быть страшнее стволов? — прищурился Щеткин.
— Бомба? — тихо ахнул молодой оперативник. Щеткин молча на него посмотрел. Снова перевел взгляд на Турецкого.
— Ты это имел в виду? — поинтересовался он у Саши.
— Возможно, — ответил тот. — Вертайло может приторговывать и взрывчаткой. Не думаю, что Боровой пойдет в атаку на Кремль, но вот устроить взрыв в каком-нибудь магазине — это ему вполне по зубам.
— А значит?
— А значит, лучше немного повременить, — сказал Турецкий. — Боровой искал союзников. Язычники во главе с Батей отказали ему в помощи, так?
Так, — сам себе ответил Александр Борисович. — Куда он мог пойти после них? К кому?
— Может быть, и ни к кому, — заметил Щеткин. — В банде Борового, как минимум, двенадцать человек. А может быть, и больше. Они вполне могут осуществить теракт своими силами.
— И все-таки мы его еще немного поводим, — сказал Турецкий. — А потом прикроем его шайку-лейку — всю, разом. С поличным возьмем.
— Это опасно, — сказал Щеткин.
— Опасно, — согласился Александр Борисович. — Но рискнуть стоит. Главное — не спускать с Борового глаз. Пусть им занимаются лучшие опера.
Турецкий посмотрел на молодого оперативника, тот слегка покраснел и невольно распрямил плечи.
— Вот такие, как этот, — сказал Турецкий, пряча улыбку.
— Что ж… — Щеткин неопределенно пожал плечами. — Может быть, ты и прав. Ну а что с Вертайло? Брать его или пускай тоже погуляет?
— С Вертайло все понятно, — коротко сказал Турецкий. — Он вор. А вор должен сидеть в тюрьме. Думаю, водить его больше не имеет смысла.
— Значит, берем, — удовлетворенно кивнул Щеткин. — Нужно только согласовать наверху. И еще — неплохо бы устроить проверочку… Чтобы все тихо да гладко…
