— Думаю, вполне правдоподобен, — кивнул Щеткин. — Учитывая, какие метаморфозы произошли в мышлении россиян за последние несколько лет. И во внутренней политике правительства, кстати, тоже.
— Не диссидентствуй, Петя, — с усмешкой сказал коллеге Турецкий. — Итак, наши доблестные борцы за чистоту белой расы организовали что-то вроде террористического кружка. Вернее — организации. Для начала ушли на подпольное положение, состряпали устав, программу, оформили цели и задачи борьбы…
— Вряд ли так-то уж, — с сомнением произнес Щеткин.
— А почему бы и нет? — пожал плечами Александр Борисович. — Радикально настроенная молодежь любит играть в такие игры. Чтобы побольше церемоний и торжественных клятв. Не удивлюсь, если они зачитывали клятву вслух под гробовую музыку, а потом подписались под ее текстом кровью.
— Они же не сатанисты, — снова возразил Щеткин.
Турецкий пожал плечами:
— Да какая, к черту, разница? Помнишь про количество ножевых ранений? Сначала семь, потом — двенадцать. Это у них что-то вроде церемониала. Чтобы каждый из членов центрального комитета организации ударил жертву ножом.
— Центральный комитет? — Щеткин с сомнением покачал головой. — Вот уж этого-то в помине нет. Это же просто пацаны.
— Когда организация разрастается, центральный комитет просто необходим. Что-то вроде совета старейшин.
— А ты думаешь, их теперь много?
Александр Борисович вздохнул.
— Кто знает? Дерьмовые и агрессивные мыслишки распространяются быстро. Тем более, когда это касается молодежи. Спроси мою жену, — она, как дипломированный психолог, тебе подтвердит: больше половины подростков склонны к немотивированной агрессии. А тут такой прекрасный повод — встать под знамя «великой борьбы», поставить свою агрессию в услужение «великой идее». И тем самым оправдать свой природный сволочизм. Но хватит теории, вернемся к практике. Итак, бывшие скинхеды решили бороться по-взрослому. Сколотили бригаду, назвали ее «Черные волки»… а как же иначе? Тут без громкого названия не обойтись… И взялись за работу. Для начала вышвырнули из бригады еврея Кержнера.
Вывезли его в подмосковный лесок и дали лопатой по башке. А потом зарыли или утопили в каком-нибудь болоте.
— Вот с этим спорить не стану, — сказал Щеткин, с любопытством поглядывая на Турецкого и удивляясь, как ловко тот обрисовал картину происшествия (если, конечно, в ней хоть что-то есть от реальности).
— Затем, — продолжил размышлять Александр Борисович, — новоявленные «черные волки» принялись за настоящую работу. То есть за физическое устранение врагов. Однако единичные убийства мало похожи на «великую борьбу». Тогда они стали разрабатывать план какого-нибудь грандиозного деяния. Чтобы сразу, во весь голос, заявить о себе. Статьи, телерепортажи, и в каждом репортаже, в каждой статье роковое словосочетание — «черные волки».
— По-моему, ты преувеличиваешь, — сказал Щеткин.
— Может быть, — согласился Турецкий. — Но давай рассуждать дальше, авось к чему-нибудь и придем. Итак, для того чтобы почувствовать себя настоящей силой, бригаде «черных волков» нужно совершить что-нибудь грандиозное. Если вспомнить, что главная цель организации — уничтожение врага, то можно предположить, что…
Турецкий неожиданно замолчал. Его лицо осунулось, на лбу прорезались морщины. Щеткин весь подался вперед.
— Кажется, я понимаю, о чем ты, — сказал он, понизив от волнения голос. — Тот самый теракт, о котором говорил Плетнев?
Александр Борисович с усилием потер лоб.
— Ч-черт… Вот ведь до чего договорился. Да нет, все это не более чем моя фантазия.
— А если нет? — встревоженно спросил майор. — Если они и впрямь задумали что-то подобное?
— Если так, то дело дрянь, — мрачно сказал Турецкий. — И дело осложняется одним маленьким фактом… Понял уже, о чем я?
— Да, — тихо произнес Щеткин. И выдохнул: — Вертайло.
— Угу. Бывший прапорщик, спекулировавший боеприпасами. Мразь, которую генерал Свентицкий отправил на нары.
Турецкий и Щеткин переглянулись.
— За Боровым следят? — спросил Александр Борисович.
— А как же. Водят всюду. Но парень то и дело норовит ускользнуть.
— Чувствует слежку? Щеткин подумал, покачал головой:
— Вряд ли. Просто осторожничает. Пару раз за день он просил у прохожих мобильные телефоны — чтобы позвонить. Видать, боится прослушки.
— И что, давали? — поинтересовался Турецкий.
— Как ни странно, да. У парня просто дар убеждения. Харизма, как это нынче принято говорить. Глядишь, и новый Гитлер вырастет. Тем более что общество уже готово к его приходу, — добавил Щеткин.
— Опять диссидентствуешь?
— Просто констатирую, — пожал плечами майор.
— Ладно. Пора обсудить план действий…
8
Темная фигура отделилась от дерева и двинулась навстречу Турецкому. Александр Борисович остановился и стал ждать. Он узнал парня еще до того, как тот приблизился. Высокая, сухопарая фигура, руки спрятаны в карманах брюк, спокойная походка — походка волка, обходящего свою территорию.
— Здравствуйте, Александр Борисович, — поприветствовал Боровой Турецкого, останавливаясь перед ним.
Турецкий окинул его презрительным взглядом.
— А, ты. Я тебя сразу не узнал.
— Вы не слишком-то вежливы, — сказал Боровой.
Александр Борисович почувствовал, как в душе у него вскипает ярость.
— Я бы с удовольствием свернул тебе шею, — искренне сказал он.
— Вряд ли у вас это получится, — заметил Боровой. — Так что не советую и пытаться.
— Чего тебе нужно?
— Поговорить. «Возьми себя в руки», — приказал себе Турецкий, чувствуя, как внутри у него все клокочет от гнева.
— Я не настроен с тобой разговаривать, — сухо проговорил он.
На узких скулах Борового заиграли желваки.
— А мне плевать, настроены вы или нет, — сказал он. — Вам придется со мной поговорить. — Боровой повертел головой и кивнул в сторону витрины кафе. — Давайте зайдем в кофейню.
— Я спешу, — ответил Турецкий холодно. — У меня дела.
— Дела подождут. Если, конечно, вы не хотите подвергнуть опасности свою семью.
Турецкий сжал кулаки и двинулся на Борового.
— Послушай, щенок…
— Тс-тс-тс. — Боровой покачал головой. — Не стоит. Не поможет.
Турецкий остановился. Пристально посмотрел бандиту в глаза и спросил:
— Чего ты хочешь? Я никому ничего не рассказал.
— Я знаю, знаю, — закивал Боровой. — Поэтому вы и ваша жена еще живы. Давайте зайдем в кофейню обсудим дальнейшие наши отношения. Поверьте, я не хочу причинять вам вреда. И не смотрите на меня волком. Насколько я помню: волк — это я. А вы всего-навсего легавая ищейка. И хватит препирательств. Пошли!
