В отличие от Турецкого, Антон был предельно серьезен. Складывалось впечатление, что он выступает с отчетным докладом перед большой аудиторией.
— Вересаев вернулся в Москву вчера, в пятницу, во второй половине дня, — начал Антон. — В «Шереметьеве» его встречал водитель на персональной машине Дмитрия Михайловича. Резонно было предположить, что из аэропорта Вересаев отправится домой. Не удивительно было бы, если он поехал к любовнице, если таковая имеется, или, по крайней мере, на работу. За время отсутствия могло накопиться много дел.
— Он отсутствовал, а все дела решал по телефону, — вставил Щеткин.
Пропустив его реплику мимо ушей, Плетнев продолжал:
— Вересаев же сделал то, что меньше всего можно было ожидать: из аэропорта, в четвертом часу дня, поехал в городскую регистрационную службу, где подал договор купли-продажи здания на Новокузнецкой улице. Того самого, в котором было обещано помещение для фонда «Рукопожатие».
— Что ж он, в Австрии подготовил документы? — оторопел Петр.
— Слушай дальше, — торжествующе сказал Турецкий. — Самое главное впереди.
— Из документов получается, что за границей Вересаев представлял интересы ведомства, владеющего этим зданием. Хотя на это не имеет никаких прав. Значит, он продал каким-то иностранцам здание, скорей всего, подделав доверенность. Вот что ему требовалось. Своим отказом Свентицкий его задачу усложнил, но отнюдь не помешал содрать с иностранцев деньги. Если бы Вересаев уговорил генерала приобрести мифические акции, он подвел бы его под монастырь.
— Погоди, Антон, — перебил его Александр Борисович. — Ты все время называешь этих покупателей иностранцами. А это, возможно, наша фирма, находящаяся в Австрии.
— Ну, это я условно, для простоты.
— Мне в данном случае безразлично, кому загнал Вересаев чужое здание, — сказал оперуполномоченный. — Я хочу понять, как это отразится на нашей работе?
Наступила минутная пауза, после чего Турецкий сказал:
— Вопрос сложный. С одной стороны, работа облегчается, поскольку отпадают две версии: музейная и рейдерская. В обоих случаях Свентицкий не являлся для мошенников существенной помехой. Осталась третья — военная, то есть месть судимых военнослужащих и сержант Алферов. То, что он пытался покончить с собой, о многом говорит. По сути, это признание собственной вины. Но все-таки проверку Вертайло нельзя бросать на полпути.
Антон сказал:
— Если Алферов все-таки невиновен, наша работа усложнится. Сами понимаете почему.
— Ясный перец, — кисло вздохнул Щеткин. — Мы же для простоты рассматривали только близлежащих, а теперь придется прочесать и иногородних.
— Да, давайте доведем версию с Вертайло и Гайворонским до логического конца, — решительно сказал Турецкий. — Если тут дело не выгорит и Алферов не виноват, тогда займемся другими областями.
Они еще немного посидели, выпили на посошок и решили разойтись. Отдохнуть до понедельника. В общем и целом, значительная часть работы проделана, и не их вина, что ощутимый результат не достигнут. Уж слишком искусно действовали злоумышленники, очень мало следов.
Первым уехал Щеткин, которого сестра и ее муж уговорили пойти вечером в кино.
— Схожу, — извиняющимся тоном сказал он коллегам. — Сто лет уже в кино не был.
Когда Турецкий собрался уходить, Антон сказал:
— Александр Борисович, со мной тут встречался Голованов. Сказал, что хочет переходить на работу в МВД.
— Ну и что с того?
— Предложил, чтобы я вместо него стал директором «Глории». Но мне неудобно при таком специалисте, как вы.
— Так что ты предлагаешь?
— Вы будете директором, а я заместителем.
— Нет, Антон, масштабы не те.
— У нас семь человек, со временем будем расширяться.
— Когда расширимся, тогда и поговорим. А вообще, этот вопрос должен решать Вячеслав Иванович Грязнов. Это его агентство. А мы — просто работники.
— Но вы же не отказываетесь сотрудничать у нас? У вас же тут оклад будет.
— Безусловно, оклад получать я готов, — кивнул Александр Борисович, — и, отрабатывая его, буду исправно выполнять задания дирекции. Но при двух условиях.
— Каких? — спросил Плетнев.
— Условие первое — у меня будут ключи от агентства и разрешение делать все, что заблагорассудится: ночевать, готовить пищу, приводить любых гостей.
— Вам же все это нужно для дела!
— Да. Второе условие посложней. Мне тут Наталья Викторовна Свентицкая случайно проговорилась, что у нас появилась одна сотрудница. Кажется, ее зовут Ирина Генриховна. — Антон раскрыл рот, но Турецкий не дал ему ответить, сказав: — И если мы ее сейчас же не уволим к чертовой матери, я за себя не ручаюсь.
Плетнев начал мямлить насчет того, что Ирина Генриховна занимается расследованием добровольно, это ей интересно. К тому же у нее налицо способности детектива.
— Это-то меня и беспокоит, — сказал Турецкий и улыбнулся: — Куда это годится, если мы будем работать в одном агентстве и жена добьется больших успехов, чем я? Каково пережить такую ситуацию старому зубру? Придется мне уходить из «Глории». Или ты этого добиваешься?
— Боже упаси!
— Тогда пора отдохнуть. — Он посмотрел на часы. — Ты едешь к Катерине на день рождения?
У Плетнева от удивления отвисла челюсть. Глядя на его растерянный вид, Турецкий расхохотался:
— Ну какой же из тебя детектив, если ты не ожидал такой элементарной вещи?! Конечно, Катерина пригласила и нас тоже.
— А Васятка? — спросил Антон.
— Ну и Васятку возьмем с собой. Кому он там помешает. Поехали.
