В первые минуты встречи юрист проявил неожиданную словоохотливость. По телефону он говорил с Антоном сквозь зубы, а тут разговорился. Через несколько минут Плетнев знал, что у Владимира Иосифовича дочь процветает — работает в рекламном бизнесе, увлекается горными лыжами, зимой любит отдыхать в Швейцарии, а летом в Италии, оплатила ему шунтирование, сейчас он делает новые зубы, скоро у него будет голливудская улыбка. Основное место его работы здесь, в интернет-агентстве, занимающемся созданием новых проектов на соответствующих сегментах рынка, позиционирование заказчиков как лидеров…
Когда Владимир Иосифович дошел до «креативной концепции», Плетнев перебил его, сказав, что сейчас интересуется менее возвышенными проблемами, связанными с помещением на Новокузнецкой улице. При этих словах юрист заметно поник, словно воздушный шарик, из которого начал выходить воздух.
— Ну, об этом меня попросили помочь, — нехотя произнес он. — В Москве подобных заказчиков вагон и маленькая тележка.
— О чем — об этом? Чтобы Вересаев за красивые глаза получил помещение в центре города?
— Борьба за недвижимость сейчас в порядке вещей. Стоимость московской земли повышается не по дням, а по часам. Каждому хочется расположиться получше. Тут и побороться не грех. Иностранцы поумней нас. Они сразу скупили по дешевке старые дома в центре, отреставрировали их и теперь процветают.
— Скажите, где раньше размещалась его фирма?
— Там же и размещалась.
— Владимир Иосифович, не вводите меня в заблуждение. Я узнавал, она была лишь зарегистрирована по тому адресу, то есть это юридический адрес «Семицветика». Поскольку дом давно находился в аварийном состоянии, там совсем не было реальных арендаторов. Никто бы не разрешил в нем располагаться людям.
Мурашкин с удовлетворенным видом тряхнул головой:
— Вот именно! Зарегистрировали, арендовать же не разрешили. Это же нонсенс! Естественно, после реставрации Дмитрий Михайлович должен был иметь определенное преимущество перед другими претендентами. И вдруг туда собирается въехать новый фонд, ничего не сделавший для того, чтобы придать зданию товарный вид.
— А что сделал для этого Вересаев?
— Больше, чем кто-либо другой! Дмитрий Михайлович оплатил отделочные работы. По-вашему, этого мало? Мне кажется, нет. При современном стремлении олигархов быстрее набить свои карманы…
— Погодите, погодите, — остановил его пыл Плетнев. — Насколько мне известно, реставрация проводится на средства городского бюджета.
— Ой, я вас умоляю! — Лицо Владимира Иосифовича сморщилось, будто он ел лимон. — Это радостное сообщение вы прочитали в газетах?
— Мне сказали в управе округа.
— Если рассчитывать только на город, — многозначительно произнес юрист, указывая пальцем на потолок, — любой ремонт, любое строительство может растянуться на бог знает сколько лет. Это вам, надеюсь, известно? Поэтому всякое спонсорство в подобных случаях очень даже приветствуется. Тут все довольны. Вересаев принял долевое участие в реставрации и был вправе рассчитывать на соответствующую отдачу.
— Это если по закону или по понятиям? — хмыкнул Антон.
— По понятиям, — вздохнул Владимир Иосифович. — Законы, к сожалению, не предусматривают всего разнообразия реальной жизни. Они, в отличие от жизни, меняются крайне редко.
— Может, это и к лучшему?
— Как сказать? Иногда они приводят к тупиковым ситуациям.
В обтекаемых формулировках юриста Плетнев почувствовал какую-то неуверенность. Ему показалось, что собеседник пытается убедить в правильности действий Вересаева не столько его, сколько самого себя. Однако сейчас у Антона не было по-настоящему весомых контраргументов для продолжения беседы. Тысячу раз прав был Щеткин, когда говорил, что к разговору с такой публикой нужно обстоятельно готовиться. Успокаивало лишь то, что это не последняя их встреча. Кое-что ему узнать все-таки удалось. Юрист сказал, что Вересаев выделил средства на отделочные работы в особняке. Нужно будет узнать, в какие суммы это вылилось, то есть что он терял от упорства Свентицкого.
— Скажите, Владимир Иосифович, существуют ли документы, подтверждающие стоимость отделочных работ в доме на Новокузнецкой?
— Безусловно. Перечисление денег со счетов делается после заключения контракта.
— Можно посмотреть?
— У меня его нет, он у Вересаева. Зачем он мне нужен? Здесь другая фирма, другие бумаги. Не стану же их мешать. Видите, как много здесь места, — саркастически произнес юрист. — Я только хочу сразу честно предупредить, что никакого отмывания денег здесь не было и в помине. В отличие от некоторых, Дмитрий Михайлович по-настоящему занимается благотворительностью. Вот он учился, скажем, в школе номер три и, как бывший ученик, отремонтировал ее на свои деньги. Причем не поскупился, дал с лихвой. Школа даже всех денег не использовала, остатки он и отдал для особняка на Новокузнецкой.
— То есть вы хотите сказать, что отдельного контракта на отделочные работы там не существует? — уточнил Плетнев, стараясь говорить по возможности равнодушным тоном, чтобы юрист не понял, как насторожила его последняя реплика.
— Отдельный и не понадобился, — ответил Владимир Иосифович. — Это надолго задержало бы поступление денег.
Александр Борисович остановился на углу Крымской улицы возле дома, где жил Козорезов, и посмотрел по сторонам. Возле торцевой стены расположены два киоска. Газетный уже закрыт, второй, представлявший собой чуть ли не универсам — в нем продавались многочисленные фасованные мелочи, — работал. Такие обычно открыты круглосуточно. Однако витрина настолько густо заставлена пачками сигарет, бутылками пива и воды, коробками печенья, что вряд ли продавщица замечает, что делается снаружи, тем более вечером. К ней с таким вопросом обращаться бессмысленно.
Он перешел на другую сторону улицы, посмотрел, что делается в парке. Гуляющих было мало. Как всегда в теплую погоду, попадались влюбленные парочки, прогуливались женщины с собаками. Все верно, подумал Турецкий. Женщины меньше интересуются новостями, большинство же мужчин вечерами не пропускают программу «Время». Сергей Иванович тоже совершал променад после «Времени». Придется подождать.
Действительно, в половине десятого четвероногих питомцев стали чаще выводить мужчины. Некоторые останавливались и разговаривали. Другие шли не останавливаясь, однако почти со всеми здоровались. Чувствовалось, что совершается ежевечерний ритуал и эти люди знают друг друга по крайней мере в лицо. Козорезов тоже регулярно посещал этот парк примерно в одно и то же время. Наверное, у него имелись излюбленные маршруты. Должен же был кто-то в тот вечер его видеть?
Турецкий прикинул, каким путем пошел бы Сергей Иванович от своего подъезда, и направился по дорожке вглубь парка. Он обращался ко всем встречным мужчинам с одними и теми же вопросами: знали ли они погибшего недавно Сергея Ивановича Козорезова, видели ли они его в тот злополучный вечер?
