— Вы пишете стихи?
— Пишу.
— Часто?
— Редко.
— Кому-нибудь их показываете?
— Знакомым.
— В редакции их посылали?
— Нет.
— На что вы собирались потратить деньги, полученные за заказное убийство?
Алферов, опустив глаза, молчал. После паузы женщина задала следующий вопрос:
— Где вы были вчера ночью?
— Я не понимаю, к чему эти вопросы! — истошно закричал он. — Что вы хотите, чтобы я сказал?! К чему клоните?! Чего вы добиваетесь?!
С перекошенным от злости лицом Алферов принялся срывать с себя провода.
Плетнев и Щеткин хотели зайти к раненому вдвоем, однако врач не разрешил:
— Это только кажется, что присутствие лишнего человека не помешает. Даже если один из вас будет молчать, он все равно поневоле будет привлекать внимание генерала, а для него даже такой пустяк сейчас нагрузка, вдруг он перевозбудится. Я бы не хотел рисковать. Пускай один зайдет и задаст все вопросы или оставит часть на другой день.
— Лучше сразу узнай все, — сказал Петру Плетнев. Ему не терпелось начать разрабатывать свою «делянку», связанную с помещением на Новокузнецкой улице.
— Постараюсь, — ответил Щеткин.
За прошедшие сутки в состоянии Свентицкого произошел заметный прогресс. Он, правда, по-прежнему лежал на спине, однако появился здоровый блеск в глазах, придававший лицу несколько лукавое выражение, будто больной замыслил какой-то розыгрыш. Андрей Владиславович все время норовил пошевелить ногами и с ребяческой непосредственностью объяснил Щеткину: «Чтобы кровь не застоялась». Про руки и говорить нечего. Свентицкий сгибал их, разгибал, постоянно что-то перекладывал с одного места на другое. Врач строго-настрого предупредил, что, если генерал еще хоть раз дотронется до капельницы, ему привяжут руки ремнями к спинке кровати.
Приходу оперуполномоченного Андрей Владиславович явно обрадовался, ему хотелось разговаривать, общаться. Однако уже после первых вопросов Щеткина на лице генерал-лейтенанта появилось смущенное выражение. Он быстро почувствовал, что ничем не может помочь следствию. Несколько человек будут трудиться из-за его персоны, возможно, даже подвергать себя опасности, тратить время. Ему хотелось бы рассказать что-нибудь путное, облегчить им работу, но не получалось.
— Вы не комплексуйте, Андрей Владиславович, — успокоил его Щеткин. — Любые ваши слова полезны для следствия. Вам достаточно только систематизировать свои воспоминания, чтобы не шарахаться из стороны в сторону. Тогда все будет в порядке. Скажите, кто был первым из ваших проштрафившихся подчиненных, получившим большой срок наказания.
— Младший лейтенант Гайворонский. По-моему, пять лет лишения свободы.
— Какое преступление он совершил?
— Жестоко избил молодого солдата-срочника.
— Это была неожиданность или вы раньше замечали у лейтенанта садистские замашки?
— Полная неожиданность. Виктор был грубым, конечно, страшный матерщинник, только прежде рукам волю не давал. А тут будто с цепи сорвался. Так пацана отметелил, что бедняге пришлось и почку удалять, и селезенку оперировать, короче говоря, тот инвалидом остался.
— Что послужило причиной конфликта?
— Никто не знает. Сам Гайворонский утверждал, что на него затмение нашло.
Петр скептически хмыкнул:
— Глядишь, на свободе снова найдет?
— Медэкспертиза признала его вменяемым. Суд приговорил к пяти годам тюрьмы. По моим расчетам, уже должен выйти.
— Узнавали, чем он сейчас дышит? — осведомился Щеткин.
— Увы, нет. Не такой уж я слуга царю, отец солдатам, как следовало бы… — криво улыбнулся Свентицкий. — Мог бы поинтересоваться его судьбой, да вот не знаю о нем, нынешнем. Второй из сильно мною обиженных — некто Вертайло. Это более опасный тип. И хотя изрядно трусоват, но мужичок себе на уме. Если что где плохо лежит, мигом приберет к рукам. За ним не заржавеет.
— Иван Игнатьевич Юшин рассказывал, что недавно этот Вертайло приезжал в питомник «Красная звезда», какую-то провизию привозил. Не знаю, для собак или для людей.
— Так вы Юшина видели? — оживился Андрей Владиславович, и на его лице появилась улыбка. — Вот славный человек. Личность! Не винтик. Из тех, на ком земля держится. Он же зрение потерял! А раньше у полковника такая присказка была: когда человек не нравится, он сразу: «Глаза бы мои его не видели». Вот про Вертайло Иван Игнатьевич с первого дня появления прапорщика у нас так отзывался. Сразу его раскусил. А тот наглый тип, оружием торговал почем зря, патронами. Ну, попался в конце концов. До того обнаглел, что действовал практически в открытую, при свидетелях. В ногах потом валялся, умолял простить. Я — ни в какую. Веры у меня этому Вертайло ни на грош не было.
— Проверим его.
— Проверьте. Быстро убедитесь, что, в принципе, он трусоват. Но не большого ума человек. Легко попадает под чужое влияние. Поэтому если вокруг него оказались какие-нибудь бандюги, он запросто мог перенять их замашки. Он восприимчив ко всем у плохому.
— Кроме этих двоих еще кого-нибудь подозреваете? В первую очередь нужно обратить внимание на жителей Москвы и Подмосковья.
Андрей Владиславович попросил подать ему стакан минералки, попил, после чего сказал:
— Москвичей было мало, а из Подмосковья многих присылали. Поэтому и получается, что и Вертайло, и Гайворонский — оба под рукой. Что касается непосредственно Москвы, тут, пожалуй, нужно назвать Сергея Легостаева. Казалось, парень как парень — и вдруг попадается на вымогательстве. Переодевался в милицейскую форму, выезжал на трассу и сдирал штрафы с проезжающих частников. Психология таких водителей хорошо известна: никто же не станет проверять у гаишника документы. Им бы побыстрей отвязаться. Рады заплатить, чтобы ехать дальше. Вот Легостаев этим и пользовался.
Врач уже второй раз заглянул в палату, давая понять, что следует оставить больного в покое. Щеткин встал:
— Спасибо, не буду вас больше утруждать. Желаю, Андрей Владиславович, скорейшего выздоровления. Когда у нас будут вопросы, снова обратимся к вам.
— Буду рад помочь. Хочется распутать этот клубок.
— Есть еще один деликатный момент, — замялся оперуполномоченный. — В расследовании вашего дела принимают участие сотрудники частного детективного агентства «Глория». Они сразу не сказали, чтобы не волновать вас…
— Мы заплатим, — перебил его генерал-лейтенант, понявший, о чем идет речь. — Можете сразу взять деньги у жены.
— Сразу не обязательно. Потом оформим.
— Кредит так кредит. С деньгами проблем не будет. Я никогда не ходил в должниках.
Утром Меркулову позвонили из военной прокуратуры и сказали, что хотят показать ему результаты допроса сержанта Алферова с помощью детектора лжи. Договорились, когда военные к нему приедут. Сразу после этого Константин Дмитриевич позвонил Турецкому:
