— От такой публики ничего хорошего ждать не приходится.
— А Вертайло сюда зачем приезжал? — спросил Плетнев.
— Подрабатывал. Кажется, фермерское молоко в столовую привозил. Я случайно был рядом и его голос услышал. Говорил, где-то неподалеку отсюда живет.
— Адрес свой оставил?
— Зачем? Можно подумать, я буду заходить к нему в гости, — буркнул Юшин.
— Вы не зайдете, Иван Игнатьевич, а мы зайдем.
— Думаю, Вертайло разыскать несложно, фамилия редкая. Михал Михайлыч, кажется, его кличут.
Петр хотел поподробней разузнать про жену Свентицкого. Однако на эту тему полковник говорить отказался:
— У молодых женщин могут быть всякие отклонения от генеральной линии. Это дело чисто семейное, не мне их судить… Ну, все, — сказал он, вставая. — Мне пора к собачкам. А вы, ребята, найдите этих мерзавцев.
— Стараемся, Иван Игнатьевич.
— Я хоть и слепой, только ясно вижу, что вам это нужно больше, чем кому-либо. Вот и действуйте.
Он попрощался с ними и ушел, ведомый собакой, которую держал за ошейник.
Глава 8 НАШЛА КОСА НА КАМЕНЬ
Возвращаясь домой, Ирина Генриховна обнаружила в почтовом ящике среди вороха рекламных листовок телефонную квитанцию на полтора рубля. Это было дурацкое нововведение мобильных систем, якобы удобный для клиентов принцип «платит звонящий». Неужели теперь придется из-за такой мелочи ходить в сбербанк, стоять в очереди? Ну, она-то еще сходит, а ее Шурик наверняка забудет, и у него отключат телефон. Да и вообще многие мужчины наплевательски отнесутся к такой процедуре.
Дома она первым делом позвонила Александру Борисовичу, однако телефон у того был отключен. «Надеюсь, не за неуплату», — усмехнулась Турецкая и позвонила Антону, который сегодня собирался в подмосковное местечко, к бывшему сослуживцу пострадавшего генерала. Плетнева она застала уже возвращавшимся в машине, однако связь была донельзя плохая, ничего толком сказать он не успел. Обещал позвонить, когда вернется в город.
Васи дома не было — сегодня сосед, хороший приятель Турецких, взял его с собой на дачу, утром они пойдут рыбалку. Пусть мальчик развеется, ему это полезно.
Приняв душ и переодевшись, Ирина Генриховна села за компьютер. Хотелось кое-что посмотреть в Интернете. Надоумило ее на это обилие ювелирных вещей в квартире у Свентицких. Сейчас, после скандала в Эрмитаже, откуда в течение нескольких лет пропадали ценные экспонаты, многие музеи принялись сообщать о своих пропажах. Что, если генерал-лейтенант, собирая свою коллекцию, тоже был, вольно или невольно, связан с кем-то из музейных грабителей?
Подобных сайтов оказалось больше, чем она ожидала. Были представлены фотографии и подробные описания пропавших экспонатов. Один снимок привлек ее внимание — на нем была изображена церковная чаша, потир. Ирина Генриховна с ее идеальной зрительной памятью была почти уверена, что видела точно такую же чашу в квартире Свентицких. Опять же из Всемирной паутины она узнала, что потиры используют для причащения: в них наливают вино, которое претворяется в кровь Христову. Однако, возможно, такие использовались во всех церквах и делались практически одинаковыми. Нужно разобраться. Трудно рассчитывать, что каждый из них представлял собой произведение искусства. Однако экземпляр, о котором сообщалось в Интернете, находился в музейном собрании, значит, определенную ценность имел. Нужно будет при случае выяснить. Потир пропал из коллекции Челноковского краеведческого музея, маленького городка на юге Самарской области.
В это время позвонил добравшийся до Москвы Антон. Он рассказал о поездке в собачий питомник, беседе с Юшиным.
— Иван Игнатьевич предполагает, что это может быть элементарная месть. Всегда было слишком много недовольных принципиальностью Свентицкого. Кое-кто по его милости даже в тюрьму загремел. Одни и сейчас сидят, другие уже вышли. Таких придется прощупать. А вам что удалось узнать? Ходили к Наталье Викторовне?
— Да, была. И вы знаете, Антон, у меня сложилось впечатление, что ее не в чем подозревать. Я имею в виду, что-либо противозаконное она совершить не способна. Не такой она человек. Это уж я как психолог говорю.
— Мне ее реакция на мои вопросы показалась странной.
— Понимаю. Только это скорей всего из-за страха. Неадекватные реакции в подобных случаях проявляются. В конце концов, это не шутка — в ее мужа стреляли, она боится его потерять. И потом — неизвестны замыслы преступников. Может, они и за ней станут охотиться.
— Она кого-нибудь подозревает?
— Никого конкретного. Только ей кажется, что действовал кто-то из коллег мужа — нынешних или бывших.
— Вот и Юшин, с которым я сегодня встречался, к тому склоняется.
— Похоже, это будет одна из основных версий. Правда, не единственная, — сказала Ирина Генриховна.
— Что вы имеете в виду?
— Дома у генерал-лейтенанта хранится целая коллекция антикварных вещей: иконы, что-то из золота. Я сейчас проверила по Интернету, где сообщается о музейных кражах. В одном музее был украден золотой потир с эмалями. По-моему, у Свентицкого я видела точно такой же.
— А у кого пропал?
— Из собрания Челноковского краеведческого музея. Это маленький городок на юге Самарской области.
— Любопытно, — сказал Плетнев. — Дело в том, что последнее время Андрей Владиславович служил в том округе.
После разговора с Антоном Турецкая позвонила мужу, и опять безрезультатно — телефон у него отключен. Пошла на кухню поставить чай и только тут вспомнила про таблетку, найденную у Свентицких. Вряд ли это лекарство для генерала, у того в больнице медикаментов больше чем достаточно. Вдобавок, если бы жена дополнительно что-то покупала ему, то была бы упаковка, одна таблетка не смогла бы выпасть. Нет, скорей всего, Наталья Викторовна сама пользуется каким-то лекарством, однако почему-то скрыла. Значит, есть что скрывать. Хорошо бы узнать, для чего предназначена такая таблетка. Наверное, нужно обратиться к химикам.
Ирина Генриховна стала припоминать своих знакомых, и тут выяснилось, что химики — представители одной из немногих специальностей, с которыми она сталкивалась крайне редко. У нее была знакомая эстрадная певица, знакомый хоккейный тренер, даже есть знакомый космонавт. А химиков — нет. Она только помнила учительницу химии в дочкиной школе, но сейчас каникулы, а ее домашний телефон она не знает. Правда, можно позвонить Галине, подруге детства, которая преподает в средней школе математику. Наверняка у них там есть преподаватель химии.
Она позвонила и — о, чудо! — застала Галину дома. Надо же случиться такому везению — застать ее во время каникул. Компанейская женщина и в обычное время редко торчит дома, очень любит ходить по театрам, концертам и особенно в гости.
Поболтав о пустяках, Ирина Генриховна приступила к делу:
