Все это требовалось тщательно проверить, а также произвести идентификацию трупа для окончательного установления личности покойного и возможности проведения дальнейших следственных действий. Ибо оставался открытым главный вопрос: каким образом гражданин Гундорин В.С. проходил фактически одновременно армейскую службу и отбывал наказание за неизвестные пока преступные деяния в течение, судя по лагерным наколкам, никак не менее пяти лет? И напрашивался вывод о том, что паспорт на самом деле не мог принадлежать покойному.
Значит, дальнейшее расследование целиком зависело от сведений, которые должны были поступить из Воронежа — из паспортного стола милиции, из военкомата и с места проживания гражданина Гундорина.
Ничего этого, разумеется, не мог знать Влад, пронизанный тягостным ощущением какой-то непонятной, буквально раздавливающей его тоски. Целый день прошел бездарно, впустую. Ничего не нашел и ни о чем не узнал. Возвращаться к тетке очень не хотелось, что-то мешало, а что, он никак не мог понять.
Уже в самом конце дня, в забегаловке у того же рынка, он разговорился с нерусским мужиком, говорящим с кавказским акцентом, а вот кто он, определить не мог. Просто, можно сказать, перекинулся парой фраз насчет того, нет ли возможности где-нибудь поблизости поработать?
— А ты к Лаврэнтычу на базар ходи. Он за деньги, что хочешь, поможет, а за большие — вабще все!
— А кто он — Лаврэнтыч твой?
— У-у, очень большой человек. Все умеет! — уверенно сказал мужик, заворачивая в лаваш зелень и крупно откусывая свой «ужин».
— А где его найти? — допытывался Влад.
— Ты завтра спроси, все знают. Сегодня поздно, он уже кушает, навэрно…
— Так что, может, я еще успею? А где он питается?
— Нэт! Ныльзя быспокоить…
«Да, — с тоской подумал Влад, — неустроенность хуже неизвестности. Привык дома, что все всегда в порядке, все на своем месте, ни о чем заботиться не нужно. А вот ты теперь сам побомжуй, почувствуй эту радость…»
Подумал, что в другой ситуации если и заговорил бы с подобным «чуркой», то на другом языке. На языке хозяина, а не просителя. А теперь как быть, если сам чувствуешь себя ничтожным просителем? Но ничего, все вернется, а пока будем считать свои действия как бы маскировкой, вынужденным камуфляжем.
И вспомнилось, совсем некстати, что совсем еще недавно, будто вчера, он учил дурака Носа действовать решительно, как подобает настоящему бойцу. А Колун оказался молодцом, схватил руку Носа с зажатым в ней ножом и врезал пару раз в ту вонючую старуху. В азарте — куда ни шло, а сейчас и вспоминать противно, визг этот, грязь, вонь… Нет, бомжом он не станет! Не выйдет это у них! Ничего-ничего, все образуется… Вот завтра же и образуется…
Только спать сегодня придется, наверное, на вокзале. А куда деваться?.. Не к тетке же возвращаться…
Глава четвертая НЕБОЛЬШАЯ ПРОГУЛКА
Помощник депутата Воронежского законодательного собрания Василий Денягин звал своего шефа Перепутного, естественно за глаза, Бирюком. А тот и впрямь, когда был моложе и только возглавил областную милицию, напоминал характером одинокого и мрачного зверя, волка. Он и теперь, хотя раздался телом во все стороны, характером не изменился, а к вечному хмурому недовольству добавилась и капризность — старческая уже, что ли?
Это Василий Савельевич таким вот образом пытался понять и объяснить себе причину, по которой Бирюк, то есть Мирон Сидорович, который день подряд не устает нудно выговаривать ему по поводу проколов, случившихся с парнями из бригады Влада Гундорина. В других бригадах пока все было в порядке, Денягин временно велел им не высовываться, залечь.
А может, сыграло отрицательную роль и то обстоятельство, что уже в самом начале сорвалась так толково подготовленная операция с общежитием? Ведь Бирюк определенно рассчитывал, что кровавая драка и пожар в общаге, где на головах друг у друга проживают мигранты из иностранцев, добрая половина из которых нелегалы, вызовут громкий общественный резонанс. Коренное население активно продемонстрирует свое категорическое несогласие с политикой нынешнего губернатора, с легкой руки которого губерния наводнена понабежавшими со всех сторон приезжими «чурками». А это обстоятельство, в свою очередь, позволит Перепутному, как председателю комиссии в Думе, курирующей вопросы безопасности, поднять свой голос в защиту авторитета партии Российских патриотов, которая выступает против наплыва мигрантов и начинает свою предвыборную кампанию. То есть все было точно рассчитано, а тут — срыв за срывом. Взбесишься, это понятно…
Но главный повод был, конечно, в другом. И это тоже понимал Денягин. Оказалось, что один из московских следователей — он уже отбыл в Москву, а двое еще остались заканчивать дело — перед вылетом позвонил Ваньке-Каину, как Бирюк называл своего «сменщика» в УВД, генерал-майора милиции Ивана Никифоровича Каинова, и наглым тоном — ну как же, москвич-то оказался прокурорским генералом! — посоветовал тому всерьез и срочно заняться молодежной преступностью, в частности скинхедами, чтобы в самом ближайшем будущем не сесть торжественно в лужу.
Ну, Ваньке-то — как с гуся вода, но он тут же перезвонил Бирюку и не менее торжественно преподнес тому «сладкую» пилюлю, присовокупив, что, скорее всего, он и последует совету этого Турецкого, — мать его растудыть! — ибо иного выхода и не видит. Тот ведь обещал в ближайшие часы сообщить свои выводы о проведенном следствии самому министру внутренних дел, который, как теперь становится известным, и послал в Воронеж именно Турецкого, рассчитывая на его, видите ли, объективность и точность политических оценок. Вот так! Не хотели, так получите, господа! А у Ваньки давно уже, мол, костью в горле сидят эти Бирюковы «патриоты».
Пощечина, похоже, оказалась весьма чувствительной. Особенно на фоне того, что двое гундоринских сопляков уже «загорают» в СИЗО, сливая компромат друг на друга и на своих товарищей, которым на воле бегать тоже осталось, вероятно, уже совсем недолго. И этого не скроешь от Бирюка, да он и сам в курсе, кто-то его информирует, о ком, к сожалению, не знает Денягин. Ну да, разумеется, Бирюк же опытный, прожженный ментяра, всю жизнь с агентурой дела имел, наверняка и сейчас имеет. Вот и говори после этого о доверительных отношениях со своим начальством!
Но самое скверное, конечно, заключается в том, что Гундорин для своей роли ответственного слишком много, оказывается, знает. И если Влада достанут-таки эти слишком ретивые москвичи, тому будет что рассказать следователям. Это понимал Денягин, как и то, что тогда и ему самому придется «смазывать лыжи», потому как ввязываться в политические игры он не желал. Он исполнял поручения, но был уверен, что Бирюк, то есть депутат Перепутный, в случае нужды непременно сдаст его не задумываясь. Сделает крайним. И больше того, исполнит это таким образом, что Денягину и рта открыть не дадут. Потому что не успеет он, так и уйдет «крайним». А ему это надо?..
Вопрос, между прочим, по существу. И вариантов ответа тут всего два. Первый — сразу «делай ноги», а они пусть ищут. И второй — посложнее — сделай так, чтобы Гундорина они не нашли. Вообще никогда не нашли.
